Любовь на карантине
Шрифт:
— Мой школьный парень хочет знать, могу ли я получить для него подписанное джерси. — Я расхаживаю взад и вперед по гостиной с мобильником в руке. Глория недовольна мной. Я это знаю. Она садится на кухонную скамейку и бросает на меня сердитый взгляд. — Мы встречались всего три недели, прежде чем он бросил меня.
Эван сидит на диване, наблюдая за мной с намеренно пустым лицом.
— Просто удали сообщение.
— Кроме того, милая дама по имени Карен, которая несколько лет назад отсосала тебе в джакузи в Сиэтле, передает привет. Она также говорит, что все еще
— Мне нравится твоя задница.
— Какой— то чувак из Окленда сказал, что он точно меня трахнет. Это мило. Я очень ценю вотум доверия. — Я прохаживаюсь до самого окна, а затем поворачиваюсь обратно к кухне.
— Случайный чувак из Окленда может только мечтать. Ты моя.
Я продолжаю прокручивать. Как сумасшедшая.
— Этот человек хочет знать, что Тара думает обо мне. Кто такая Тара, Эван?
— Ты правда меня совсем не искала, да? — спрашивает он, засовывая под голову подушку.
Теперь на его лице появилось смутно страдальческое выражение. Это должно быть интересно.
— Нет. Я уважаю личную жизнь. Жду, когда ты расскажешь мне о своем прошлом или обо всем, что мне нужно знать.
Он тычет в зубы кончиком языка.
— Эм. Да. Тара была моделью купальника, которую я взял на благотворительное мероприятие в День Святого Валентина. Милая девушка. Одноразовая. Нам было весело. Однажды.
— Ты встречался с моделью Тарой Мур?
— Я бы не назвал это отношениями. — Он вздыхает.
Я плюхаюсь на диван с драматическим вздохом.
— Святая корова. Она великолепна.
— Ты великолепна, — говорит он.
— И ты встречался с ней в этом году? — голос дрожит, и я ненавижу это. Ненавижу каждую секунду неуверенности, которая приходит с отношениями не только со знаменитостью, но и с кем— то невероятно красивым.
— Да.
— Понимаю. — Мое сердце падает. Тара Мур — это богиня. Я странный интроверт — романист.
Разочарованный стон вырывается из моего мужчины.
— Сэди. Детка. Теперь мы вместе. Все это не имеет значения. Давай просто притворимся, что мы оба пришли к этим отношениям девственниками. Мы оба чисты и нетронуты. Я никогда не знал ни моделей купальников, ни девушек по имени Карен. Ты не встречалась с карандашным членом Шоном, а твоего идиотского школьного бойфренда уж точно не существует. Согласна?
— Хa. Я подумаю об этом. — Я надулась.
— У каждого там есть свое мнение. Но это не значит, что мы должны дать им пространство для маневра. — Он приглаживает рукой волосы, наклоняется и целует меня в макушку. — Ты сведешь себя с ума, читая комментарии ко всем этим тупым статьям. Никто из этих людей нас не знает. Никто из них понятия не имеет, кто мы такие и что значим друг для друга. Наша жизнь принадлежит только нам.
— Я знаю. И я знаю, на что это похоже. — Черт возьми, я даже собственных рецензий
— Тогда почему ты нервничаешь из— за это?
Я поворачиваю голову в сторону, чтобы лучше видеть его красивое лицо.
— Я люблю тебя. Это просто застало меня врасплох. Сейчас я попытаюсь успокоиться. Отпустите тот факт, что все в мире, кажется, хотят кусочек нашего счастья. Это не их дело, и это отстой.
— Мне жаль, что тебе приходится с этим мириться, дорогая. Это самый большой недостаток нашей работы.
— Но это работа, которую ты любишь, так что с ней стоит смириться.
У Эвана на коленях звонит телефон. Он полностью игнорирует его, сосредоточившись исключительно на мне. Боже, он так добр ко мне.
— Малыш, твой телефон. Я смотрю на экран, и мое сердце начинает бешено колотиться. — Это Леви! — Я вскрикиваю и хватаю телефон, моя рука дрожит, когда я вдавливаю ее в его руку.
— Черт возьми, наконец— то он мне перезвонил! — Он принимает звонок. — Эй, Леви.
Я прижимаюсь к Эвану.
— Включи громкую связь, — шепчу я. Я не имею права просить его поделиться своим звонком, но я умираю от нетерпения. Вчера вечером мы отправили ему сообщение с Минди, и Эван попытался позвонить своему другу, но не получил ответа.
Эван даже не комментирует, когда ставит телефон на громкую связь и держит его на коленях.
— Чувак, прости, что не смог позвонить вчера вечером. Меня задержали вместе с родителями. У мамы вирус, и ей нехорошо. Папа сходил с ума, но сегодня днем ей кажется стало лучше.
— Блять, братан, я понятия не имел. Мне очень жаль, парень, — Эван сочувствует.
— Отстой. Уже пятый день, и кажется, что она поднимается и опускается. Врачи надеются, что она справится, но, конечно, теперь папа, я и Брент находимся в большой опасности. Мы все на карантине и ежедневно измеряем температуру, но это только вопрос времени.
Иисус. Это, должно быть, самая страшная вещь в мире. Чтобы ваша мать не только заболела вирусом, о котором мы очень мало знаем, у которого нет вакцины или хорошо известного метода лечения, но и была почти уверена, что вы им заразитесь. Я еще теснее прижимаюсь к Эвану и кладу голову на его могучее плечо.
— Мне очень жаль. Я бы не написал, если бы знал, но эта женщина на фотографии — та самая женщина, которая накачала меня наркотиками в тот вечер вечеринки.
— Та, кто затащил тебя в постель?