Любовь на карантине
Шрифт:
Тишина на линии, пока я ждал ответа. Крик Тома, когда я представляю ее лежащей там безжизненной и не дышащей.
— Пожалуйста, Боже. Нет, не забирай Трину. Пусть с ней все будет хорошо. Пожалуйста, Господи, пусть с ней все будет в порядке. — Я прижимаю кулаки к глазам и позволяю волнам печали идти своим чередом.
Руки Сэди обхватывают мою талию, а ее тело обхватывает меня сзади.
— Выпусти это. Выпусти все это наружу. Я прямо здесь. Я позабочусь о тебе.
Я беру ее за руки, подношу к губам и целую каждый пальчик.
— Не
Ее голова покоится на моей шее, и я чувствую, как ее слезы стекают по моей шее. Моя печаль — ее. А ее — моя.
— Я никогда не покину тебя. Обещаю. Мы в этом вместе.
ГЛАВА 17
КАРАНТИН: ДЕНЬ 17
ЭВАН —
Тепло, это все, что я чувствую, когда, моргая, открываю свои колючие, усталые глаза и сталкиваюсь лицом к лицу со спящим ангелом. Золотистые волосы Сэди покрывают все ее лицо и шею, но, клянусь, она никогда не была так красива. Ее руки обнимают меня, а мои — ее. Наши ноги удобно переплетены.
Возвращаются воспоминания о прошлой ночи. Она позволила мне плакать рекой, как хромому ослу. Я просто сломался к чертовой матери. Услышав о Трине. Узнав о Минди. Тренере. Все это обрушилось на меня одновременно, и я сломался. Разлетелся на миллион осколков по всей гостиной. Но моя девушка была там.
Сэди держала меня, пока я не перестал плакать. Вытерла мои слезы, вытерла лицо и прижалась ко мне на диване, пока у меня громко не заурчало в животе. Не говоря ни слова, она принесла мне виски на три пальца в чистом виде, как я люблю, и закончила ужин, пока я смотрел в пустую ночь.
Как только ужин был готов, она положила мне огромную порцию, включила какое— то бессмысленное реалити— шоу и поела рядом со мной. Когда мы закончили, она взяла мою тарелку, снова наполнила мой бокал и принесла один из своих. Мы сидели и топили наши печали в общении, выпивке и скучном телевизоре.
Пока мне не позвонил Том, незадолго до полуночи.
Трина не выжила.
Она умерла от осложнений. Вирус взял верх. Легкие Трины не выдержали этой борьбы.
Она ушла.
Только что она разговаривала со мной по телефону, а в следующую минуту перестала дышать.
Сэди обнимала меня во время новостей, и помогла дойти до постели и обнимала, пока я плакал, пока не заснула. В последний раз я делал это, когда мне было четырнадцать лет. Я только что узнал, что моя мать умерла.
Эта новость вывела меня из себя. Потеря и реальность того, насколько она была близка, чувствовались сильными и опустошающими для нас обоих. Сэди плакала вместе со мной. Наши слезы смешивались, пока не превратились в поцелуи и легкие прикосновения. Потом она занялась со мной любовью. Сняла нашу одежду и принялись за то, чтобы заставить ее мужчину почувствовать что— то прекрасное.
Этот опыт запечатлел эту женщину в моей душе так, что я никогда ее не забуду.
К
Теперь, полностью проснувшись, я протягиваю руку и провожу по ее изогнутой скуле и провожу кончиками пальцев по линии волос, пока ее ресницы не трепещут, как крылья бабочки, на ее лице, и ее глаза не открываются.
— Ммм, привет, красавчик. Как ты себя чувствуешь сегодня утром?
Я продолжаю водить пальцем по ее коже, потому что мне это нравится, и я могу. Прикосновения к ней — это роскошь, к которой я, думаю, никогда не привыкну. И я бы этого не хотел.
— Лучше. Все еще больно. Убит горем из— за Трины.
Она протягивает руку и обхватывает мою неряшливую челюсть.
— Это нормально — чувствовать себя так, и, вероятно, так будет еще долгое время. Она была важна для тебя.
Я киваю и делаю глубокий вдох, пытаясь избавиться от грусти, хотя бы на мгновение. Перевернувшись на спину, я вспоминаю, что она сказала. — Прямо перед тем, как… — Я провожу рукой по лицу, не желая думать о том, что произошло. — Э— э, во время разговора. Она сказала, что получила заявку на участие в группе поддержки с именем Минди.
— Ха. Интересно, но почему это так важно?
— Потому что оно было отправлено и заверено печатью тренера Бейтса, а не тренера группы поддержки.
Она хмурится.
— Так это значит, что тренер поступил нечестно и пропустил заявку по ненадлежащим каналам?
— Да. Но почему? Если только это не было платой за что— то?
— Что— то вроде накачивания игрока наркотиками и подготовки его к краху карьеры, чтобы получить себе работу, которую она хочет, в качестве чирлидера в команде? — Она садится, и в поле зрения появляется ее обнаженная грудь.
Я ухмыляюсь, протягиваю руку и отщипываю хорошенький розовый кончик. Она отталкивает мою руку.
— Не надо так резвиться. Нам нужно разобраться с этим.
Я вздыхаю.
— Какое это теперь имеет значение? Конец света, и Трина мертва. Я с тобой. К черту все остальное.
Сэди сужает глаза, превращая их в маленькие щелочки.
— Ты издеваешься надо мной? Ты пытался разобраться в этом в течение трех недель и теперь собираешься сдаться? Когда ты на грани того, чтобы узнать правду?
— Как я уже сказал, кого это теперь волнует?
— Тебе не все равно. Поверь мне в этом. Может, сейчас это и не так, но ты чувствуешь, Эван.
Сэди выпрыгивает из кровати совершенно голая. Глория, которая отдыхала в ногах кровати, спрыгивает вниз, задрав задницу, и гарцует в сторону кухни, вероятно, думая, что Сэди собирается накормить ее завтраком.
Моя девушка хватает мою вчерашнюю футболку и надевает ее без трусиков. Мило.
— Я звоню этой лживой маленькой шлюхе! Прямо сейчас. Я собираюсь получить доказательства, которые тебе нужны.