Любовь на карантине
Шрифт:
Сэди фыркает, наполняя кастрюлю водой для спагетти. — Невежливо не отвечать на чей— то звонок.
— Гораздо грубее затащить ничего не подозревающего человека в змеиное логово, скормить его прессе и попытаться разрушить его карьеру. Эта женщина явно не стесняется причинять кому— то боль. Я просто пытаюсь понять, почему я? Я имею в виду, что она могла бы отдать мне фото и попытаться получить за нее миллионы.
Она ахает.
— У тебя есть миллионы?
Я ухмыляюсь и хихикаю.
— Детка,
Она пожимает плечами.
— Наверное, я никогда об этом не думала. Очень много?
— Зависит от того, насколько ты хорош, от прошлого послужного списка, от того, как долго работаешь в этом бизнесе и тому подобное. Мой последний контракт стоил четырнадцать миллионов.
— На сколько лет?
— Дорогая, это на один год.
Ее глаза практически вылезают из орбит.
— Ух ты. Мой парень очень богат! Это безумие. Я собираюсь использовать эту информацию в своем следующем разговоре с мамой и папой. Деньги решают все, как говорится. Я собираюсь добиться их благосклонности с помощью могучего доллара!
Я качаю головой.
— Чего бы это ни стоило. Хотя я уверен, что когда они встретятся со мной, я смогу сам их впечатлить.
— Как только мама увидит, как ты хорошо выглядишь, она сразу же начнет мечтать о маленьких кудрявых внуках. Скажи ей, как сильно ты любишь детей, и этого будет достаточно. — Она подмигивает.
Я как раз собираюсь ответить, что хотел бы показать ей, как именно я планирую подарить ей своих детей, когда мой телефон снова звонит.
Сэди реагирует так, как будто взорвалась бомба, подбрасывая деревянную ложку для соуса в воздух, соус летит на стену.
— Господи, женщина! Успокойся! — Я смеюсь.
— Кто там? — выдыхает она, держа ложку над маленькой лужицей соуса на полу.
Я указываю на беспорядок на стенах и шкафах.
— Детка, не могла бы ты разобраться с этим, пока я беру телефон?
Она хмурится, а затем реагирует на то, что сделала.
— Вот дерьмо! — Она бросает ложку на подставку и бросается за полотенцем.
Я беру трубку.
— Это Трина, детка, не Минди. Остынь.
Кажется, все ее тело обмякло. Моя девочка, так готова позаботиться о своем мужчине.
— Привет, Трина. Как дела, леди?
— Эван. Привет, милый. — Ее голос звучит плохо.
— Трина, какого черта? У тебя дерьмовый голос. Что происходит? — Я спрашиваю.
Слышен сильный приступ кашля, и мое сердце уже где— то в животе.
— Трина, ты в порядке? — Снова кашель.
— Н— н— нашел что— то… — ее рвет, и, клянусь, у меня такое чувство, будто она разрывает легкое.
Мурашки бегут по моим рукам и ногам, дрожь пробегает по моей спине.
— Ты сказала, что кашель — это ерунда! — Сердито отвечаю я. — Ты была у доктора?
— Милый, у меня вирус.
Мое сердце колотится, а пот выступает на лбу. Я крепко прижимаю дрожащую руку к уху и слушаю, как голос женщины, которая была мне самой близкой матерью с тех пор, как я потерял свою в четырнадцать лет, становится все хуже с каждой секундой.
— Эван, послушай меня. Я нашла Минди, — заявляет она сквозь скрежет, который я едва слышу.
— Что значит “нашла"? Сегодня вечером я получил ее имя и номер телефона от Леви. И что ты нашла?
Еще один приступ кашля.
Я расхаживаю по комнате и смотрю, как Сэди скрещивает руки
на груди и потирает бицепсы вверх и вниз. Ее взгляд излучает чистую любовь и сострадание, когда я выхожу из себя.
— Сегодня получил копию утвержденного приложения Cheer. О— от тренера Бейтса. — Это футбольный тренер, мой тренер, а не руководитель отдела чирлидинга. — Для М— Минди Гуд. Готово начать работать уже этой весной. Большая оплата и не по нормальным каналам. Она сплевывает и глубоко хрипит.
— Что? Какого черта Тренер прислал приложение для чирлидинга? И с чего бы ему это одобрять, если только…черт! — Я киплю, когда кусочки головоломки начинают складываться воедино.
— П— пошлю тебе к— копию, парень, — хрипит Трина, а потом замолкает.
— Трина? — спрашиваю я, но ответа не получаю. — Трина! — Я кричу в мобильник, но ничего не получаю в ответ. — Трина, пожалуйста, пожалуйста, милая, возьми трубку! — кричу я.
После двадцати секунд прослушивания мертвого воздуха и сердцебиения я слышу голос Тома, как будто издалека.
— Трин, милая, Тринни, проснись. Проснись! О Боже, нет! Помогите, мне нужна помощь! — кричит он, и мое сердце готово разорваться.
В конце концов он берет трубку.
— Алло, алло?
— Том! Что происходит? Это Эван. — Я шагая по гостинной.
— Она потеряла сознание. Она не дышит. Она была так больна, Боже мой. Я должен позвать на помощь, — говорит он и вешает трубку.
Мертвый воздух.
Я стою там с Сэди за спиной, обе ее руки прижаты к моим лопаткам.
— Эван… — шепчет она, ее голос наполнен грустью.
Реальность того, что я только что испытал, пронзает мое сердце и разрывает его на крошечные кусочки. Я падаю на колени прямо там, в центре гостиной. Слезы наполняют мои глаза и льются по щекам. Я падаю, когда боль от того, что я услышал, вторгается в меня. Трина. Моя любимая приемная мама. Единственная женщина, которая заботилась обо мне со времен моей собственной матери.
Видения ее проплывают у меня в голове.
Она едва могла говорить. Пытается мне помочь. Бесконечный кашель.