Любовь на краю света
Шрифт:
Мой подбородок задрожал. Я прижала руку к губам, потому что моя мечта лопнула, — окровавленные, наши общие дети лежали в лесу; из ниоткуда передо мной явились образы взывающих ко мне лисы и Ноя, лежащего рядом с ее растерзанным телом, — его черные волосы были смешаны с кровью. Тогда я встала и побежала. Я должна помочь ему, я не могу оставить его одного! Я слышала только звук собственных шагов. Под беркутом мне пришлось остановиться. Что-то нужно было делать. Я задержала дыхание и прислушалась к гнетущей тишине, которая, словно невидимый колпак, накрыла виллу.
Мои чувства обострились, и я буквально слышала ее. Мне казалось, что вокруг стоит такой шум, будто взорвалась целая скала. Короткая вспышка. Я поползла по лестнице, нашла вход в свою комнату и нащупала выключатель. Лампы не работали. Электричества не было. Кромешная тьма, и на небе нет луны. Только густые облака и ни одного источника света. Раскат грома. Где-то там был Ной. Один. Слепой.
В ящике нашла свой телефон. Слава богу. Аккумулятор
— Ной! — Мимо всех этих ужасных картин охоты, под взглядами убитых животных. — Ной, ты здесь? Где ты?
Он сбежал. В такую погоду! Может быть, он на самом деле безумен? Как он сможет найти дорогу? Он не зайдет дальше озера или стеклянного дома. Когда я подумала о водопадах и ущелье, мне было плохо. Или он собрался покончить с собой, или я не понимаю, как можно объяснить такое поведение.
Мне казалось, что я нахожусь в открытом море на борту корабля, а где-то там был раб, который захотел воспользоваться непогодой, чтобы сбежать и обрести свободу. Господи, Ной! Я начинала ненавидеть его. Какой же он был упрямый! Возможно, он прятался в одной из комнат и выжидал подходящий момент, чтобы сбежать, — я все еще надеялась на это.
— Ты здесь?.. Ной! Ты еще здесь?
Никто не отвечал. Вместо этого раскаты грома, молния, шторм и стена дождя — сейчас сильнее, чем раньше. Как далеко он мог уйти? В каком направлении? Во мне закипал гнев. Почему он не поговорил со мной? Почему он просто встал и ушел? Совершенный идиот! Невыносимо упрямый! Чертыхаясь, я бежала в сторону входа в зал и точно знала, что он не сказал мне ничего, потому что думал, что я его предала. Этим он причинил мне боль. Я должна сообщить сестре Фиделис о его исчезновении. Вместе нам, пожалуй, удастся найти его.
30
Он будет ненавидеть меня вечно. Но если я ничего не сделаю, то его может убить молния, накрыть лавина, его может заклевать хищная птица или, наконец, он может утонуть. Снова и снова я предвидела опасности на его пути и не могла избавиться от мрачных мыслей. О чем он думал, решаясь на такой безрассудный поступок? Он был слеп, черт возьми! Разве он не знал этого? Вспышка света осветила крыльцо. Без стука я ворвалась в контору сестры Фиделис. Вспоминая позднее этот момент, я удивлялась, что дверь не была закрыта. Открытая сумка лежала на столе. Рядом с ней еще какие-то вещи, кошелек и выглаженный платок с вышитыми инициалами. Я не намеревалась осматривать их, однако при слабом свете телефона заметила флакон с глазными каплями, выкатившийся из сумочки. Я хотела положить его обратно — флакон был еще наполовину полон, — как вдруг увидела, что пипетка была неподходящей. Попытка насадить ее на флакон оказалась неудачной. В итоге пипетка и флакон оказались в разных руках, и я почувствовала запах, настолько сильный и отвратительный, что меня чуть не стошнило. Это были не глазные капли. Нет. Это было… Что бы это ни было, оно имело запах разрушения. Запах яда и смерти. Это был смертельный яд. Я постаралась закрыть его как можно быстрее. При этом флакон выскользнул из моих потных рук, упал на пол и покатился в темноту. Клак, клак, клак… Вот он остановился. Был ли это яд, которым пытались убить Ноя? Скорее всего, убивать его не входило в планы сестры Фиделис, но держать его при себе она определенно хотела. Она без проблем могла подсыпать яд во время концерта в его минеральную воду, в бокал, который он поставил на полу рядом с собой. Поэтому она хотела непременно сидеть рядом с ним.
Боже мой! Подобно цунами меня накрыло сознание того, что Ной говорил правду. Он знал, что был отравлен, и никто не верил ему. Даже я. В противном случае после его приступа на концерте мне необходимо обратиться в полицию. Все они — сестра Фиделис, Виктор, Ансельм, Адамс — должны дать показания. Расследование расставит все точки над i, обнаружив яд в его крови. Тогда все узнают, что он здоров — здоров и свободен — и содержится здесь против своей воли! Он будет жить со мной до тех пор, пока мы не узнаем, что случилось с его родителями, кто он и как попал в этот особняк. Мы могли бы быть вместе всегда, не скрывая своих чувств друг к другу. Я была так глупа! Все было бы по-другому, если бы я полностью доверяла ему. Моя совесть взбунтовалась, страх превратился в гнев, и я стала искать флакон на полу. Обладая этим доказательством, я могла бы спасти Ноя! К сожалению, свет от моего телефона еще больше потускнел, и я уже едва видела собственные ноги. Шаг за шагом я пробралась из прихожей в коридор с широко открытыми глазами. Он тут! В проеме между двумя деревянными досками лежал флакон. Когда я поднимала его, то заметила, что половая доска двигается свободно. Снизу шел холодный воздух. Что же это было? Я быстро положила флакон и не могла придумать ничего лучше, чем просто передвинуть одну доску. Она была короткая, как будто подложенная или подпиленная. Соседние были одна короче другой. Я смогла разглядеть квадрат, опустила свои пальцы в щель и приподняла одну доску, затем вторую и третью. Наконец, я увидела люк с двумя металлическими кольцами на крышке. Что-то мешало мне открыть его. Я не решалась дотронуться до железных колец. Трогать запрещено! — буквально кричал мой внутренний голос. Вдруг мне показалось,
Я снова подошла к коротким доскам и начала двигать их, одну за другой, пока не увидела два железных кольца. Один поворот — и мне удалось открыть узкие боковые дверцы. В середине я увидела черную дыру, подобную бездне ада. Холодный воздух ударил мне в лицо. Он напоминал чье-то дыхание и чуть не сбил меня с ног, пробудив во мне болезненные ощущения, наполнившие меня под влиянием слишком большого количества плохих новостей. Черная дыра перед глазами пришла в движение, вибрировала, как желейная масса, сливалась с раскрытым люком, деревянным полом, стенами и моей рукой.
Я решила, что причиной этой своеобразной игры чувств был мой внутренний страх за судьбу Ноя и, пытаясь успокоиться, потерла глаза. Напрасно. Я не могла спокойно дышать. Из темноты показалась подвальная лестница. Грохот громовых раскатов был такой силы, что я опасалась, как бы вилла не рухнула на меня. Держа телефон в дрожащих руках, я начала спускаться по лестнице в погреб. С каждым шагом становилось все холоднее. Стены коридора осыпались. Мои ноги были ватными, и я опасалась за равновесие. Снова и снова я старалась сдерживать себя и не дать чувствам завладеть моим разумом. Сначала я подумала, что это просто панический страх, однако когда я пыталась его преодолеть, то теплые пузырьки защиты, надежды, любви, уверенности в себе разрушались; во мне сражались друг с другом различные чувства, но страх был сильнее, он победил счастье, выглядывая из каждой щели в стене и проникая сквозь мою кожу.
Войдя в подземное хранилище, я была удивлена. Оно была такого же размера, как соседний бассейн. На полу что-то лежало — вероятно, бутылки с вином, накрытые толстыми черными, страшными мехами, наклеенными даже на влажных стенах. Меня трясло. Может быть, здесь раньше был винный погреб, в котором хранились гигантские бочки с напитком. Я подняла телефон, прищурилась и увидела в горшках что-то вроде рассады. Необычное место для растений. Ансельм оставил их здесь, чтобы позже высадить в стеклянном доме или в травяном саду. А что за ними? Я осторожно пошла дальше. Под моими ногами раздался хруст. Холмики. Несколько холмиков. Но это не грядки. Кто выращивает овощи под землей? Света, струящегося через крошечные проемы подвального окна под потолком, не хватало. Дрожь усилилась. Это не просто холмики. Это… могилы! С каждой вспышкой молнии я отчетливо видела перекошенные кресты, воткнутые в землю. Все сходится. Ной оказался прав. Мои внутренности перевернулись. Я сглотнула, пытаясь не потерять самообладания и не желая верить, что в могилах лежат друзья Ноя, которые должны были умереть, чтобы не разгласить его местонахождение. Теперь мне стало ясно, что Ансельм, Виктор и монахиня были преступной бандой. Наверняка шестнадцать лет назад они подписали контракт, который гласил примерно так: вечно оставаться здесь или умереть. Тот, кто захотел уйти, был убит. Все мое тело тряслось от отвращения и паники. Я задавалась вопросом, кто был за все это в ответе. Между тем я слишком доверяла Виктору. Но как я ни думала, я все же не могла понять, почему никто не должен знать о Ное и его жизни здесь. Прежде мне это казалось чем-то сказочным: из ревности злая мачеха поместила царского сына в темницу; он будет там, пока не услышит пение девушки, в которую влюбится, и решится на побег. Сквозь огонь и воду предстояло пройти ему, слепому и нищему, не раз допуская ошибки, до тех пор, прежде чем он встретит наконец девушку и взойдет на трон. Она плачет от счастья, ее слезы падают на его глаза, и он снова может видеть. Но так было только в сказке. Я была совершенно сбита с толку. Я схватилась за голову и запретила себе думать о сказках, вместо того чтобы признаться, что все это время Ной был прав. Рыдания вырвались из моего горла. Я прислонилась спиной к холодной стене, царапая руками камни. Ручейки слез бежали по моим щекам. Я была готова наброситься на сестру Фиделис. Боль в груди была такой невыносимой, что хотелось кричать. Изо рта вылетел сдавленный вопль. Этот подвал свел меня с ума. Я сошла с ума. Почва уходила у меня из-под ног. В реальности или в воображении я видела, как передо мной качались надгробные кресты.
— Марлен! — Голос сестры Фиделис поразил меня, как меч.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произнесенное ею слово смутило меня больше, чем то, что она нашла меня.
— Марлен! — Как давно она знает мое настоящее имя и с какой стороны идет ее голос? Она пришла сюда из хранилища? Или сверху из конторы? Огонек свечи мерцал на стенах.
Я застыла, услышав звук шагов надо мной, позади меня, рядом со мной. Они становились все громче, угрожая растоптать меня.
— Марлен? — Эхо ее голоса отражалось от стен, прыгало туда-сюда, как мячик, который становился все быстрее, больше и сильнее, превращаясь в звуковую лавину. — Марлен… Марлен… Марлен!