Любовь (не) делится на три
Шрифт:
— Это было отличным аперитивом.
— О да… Мой аппетит лишь разыгрался, — шлепает меня по ягодице и ненадолго отпускает. Но только для того, чтобы избавиться наконец от одежды.
Рубашка и брюки летят на пол. Вадим подхватывает меня на плечо, несет в сторону ванной.
— Эй, что за варварский метод передвижения? — игриво протестую.
— Теперь нам обоим необходимы водные процедуры. И ты обещала мне пенный тонизирующий массаж…
Задеваю носком туфли его пах и с удовольствием замечаю, что тонизировать ничего не придется. Суржевский снова в
Ванна уже наполнена, по краям расставлены ароматические свечи. Я не слишком романтична, но для него постараюсь стать такой.
Вадим осторожно опускает меня на пол. Смотрим друг другу в глаза, так много хочется сказать. Но молчим.
— Люблю тебя, — прерывает тишину. Этого достаточно, большего и не нужно.
Но наша магия растворяется от громкого звонка моего телефона.
— Не хочу отвечать… Но придется сбросить вызов, залезай в воду, я сейчас. Целую его, стараясь передать свое нетерпение и быстро отстраняюсь, чтобы убежать.
Он хмыкает. Слышу плеск. Значит, Вадик уже весь в ароматной пене. Хочу к нему, но нужно выключить звук, мелодия звонка не настраивает на романтику.
Нахожу телефон в прихожей, бросаю мимолетный взгляд на экран. Ох… этот вызов взять придется… Релакс с любимым ненадолго откладывается.
— Алло?
— Адель, привет. Надеюсь, не отвлекаю.
— Нет, — вру.
— Нам нужно встретиться как можно скорее.
— Зачем?
— Хочу поговорить.
— По телефону нельзя?
— Нет… пожалуйста, я не займу много времени.
— Хорошо. Когда? — смотрю на календарь, висящий на зеркале.
— Я уже у твоего нового дома.
— О…
— Скажи номер квартиры… видимо, я ошиблась. Звоню, но никто не открывает.
— Тебе придется немного подождать. Я собиралась принимать ванну…
— Хорошо.
— Я выйду на парковку, — пускать Марию домой нет никакого желания. А знакомить с Суржевским тем более.
— Эм… ну ладно. Номер и марку машины помнишь?
— Найду.
Вздыхаю, откладывая мобильный. Могла бы приехать чуть позже… но нет.
— Кто звонил?
— Э… — врать не хочется, но и говорить правду тоже. Вдруг Вадик запретит мне идти на встречу?
— Игорь? — напрягается.
— Нет.
— Подруга. У нее сложная жизненная ситуация… в общем, ей нужна моя помощь.
— Деньги? Сколько? Возьми мою карту, там есть.
— Нет… у женщин все проще. Нужно выслушать ее проблемы.
— Ясно. Пусть приезжает. Могу провести сеанс, — Вадим смотрит на меня недоверчиво.
— Она уже здесь, — опускаю глаза. Ситуацию усугубляет то, что я стою перед ним полностью обнаженная, и он может прочитать меня как открытую книгу. Хватит профессионального мастерства. Да и врать я не умею. Хотя из всего вышесказанного я обманула лишь в том, что Маша — моя подруга. Мы никогда не были близки. Крестной для ее дочери стала только по просьбе Федора Алекссевича. Ну и Игорек, конечно же, был крестным отцом. Так что деваться некуда, пришлось.
— Эм.
— Нет, я не собираюсь сейчас пускать ее к
— А с этим что делать? — показывает глазами на свой «поплавок», активно виднеющийся из пены.
— О, тебе с этим ничего не надо делать. Я сама о нем позабочусь, — наклоняюсь к Суржевскому и шепчу на ухо то, что должен слышать исключительно он.
— Ладно, уговорила. Но только быстро. И с тебя массаж, детка… не отвертишься.
— Обещаю, вода не успеет остыть, а я уже вернусь.
Быстро накидываю спортивный костюм, переобуваюсь в кеды и, прихватив телефон, выбегаю в подъезд.
— Твою мать, чуть не забыла! — вижу в отражении кабины лифта ошейник. Не слишком подходящий аксессуар для разговора, особенно несочетаемый со спортивным стилем. Маша не дура и сразу поймет, чем я занималась. По розовым щекам, довольному лицу и… кожаному чокеру.
Поспешно освобождаю шею и запихиваю провокационное украшение в карман штанов. Вот так. Теперь все хорошо.
32
Машина Марии стоит в самом конце парковки. При виде меня девушка выскакивает с водительского и машет мне.
— Привет.
— У тебя дома кто-то есть? Будем общаться тут?
— Маш, давай к делу, — обрываю поток вопросов. Моя личная жизнь явно не касается темы, по которой мы здесь сегодня собрались.
— Хорошо, извини.
Делает паузу, собираясь с мыслями.
— Пожалуйста, забери заявление из полиции.
— Правда? — вопросительно смотрю на нее, подняв брови. — И почему я должна сделать это? Преступника же еще не нашли… вернее, почти доказали, что во всем виноват Игорь.
Ожидаю ее реакции, она смотрит на меня своими проникновенными "Волжанинскими" голубыми... но у меня выработался иммунитет. Вдерживаю взгляд. И тогда начинает плакать. Не знаю, насколько она искренняя в своих слезах, но судя по рассказам Волжанина, они с Машей в детстве были довольно близки. Так что же ей движет? Желание выгородить брата или страх за собственную шкуру?..
— Он не виноват… это я все придумала, — выдыхает Маша, сжимая мою руку.
Я даже теряюсь от ее прямоты.
— Зачем? Из-за долгов Марка? — задаю ей вопрос спустя минуту молчания.
— Пойми, у нас не было другого выхода! Дед не оставил нам выбора! Он сошел с ума на старости лет! — недовольно сжимает губы в тонкую полоску. Знаю, что семье Волжаниных было мучительно тяжело осознавать, что большую часть наследства получит чужой человек, даже не член семьи! Мария продолжает:— Не понимаю, как можно было заставлять вас жениться?! Очевидно же, что Игорь совсем распоясался… А ты просто не замечала очевидного, была погруженна в свою работу.
Слушаю ее признание без эмоций. Да, мне неприятно узнавать новые подробности про бывшего, но сейчас, когда между нами больше нет ни капли чувств… все выглядит так, словно копаюсь в их грязном белье. Противно и только.