Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)
Шрифт:
Вернулся сэр Бан. В руках он держал склянку с какой-то мазью, за ним шел слуга с тазом холодной воды.
– Снимай рубаху, - приказал сэр Бан.
Уррий покорно подчинился. Четверо слуг втащили в зал огромное круглое корыто с горячей водой. Юноша удовлетворенно отметил, что сэр Бан подумал и об этом, и Уррий наконец лишится пропитавшего его отвратительного рыбного запаха.
– Выпей, - сэр Бан протянул юноше глиняную флягу.
– Очень полезно при ранениях.
Уррий глотнул и закашлялся, чрезвычайно горькая жидкость, отдающая травами, обожгла ему рот. Но по груди разлилась успокаивающая
Уррий залез в корыто и с наслаждением поливал себя горячей водой. Сэр Бан помогал ему мыться и холодной водой аккуратно промыл раны. Затем старый воин зачерпнул из склянки пахучей желтой мази и густо наложил на рану на боку. Уррий непроизвольно дернулся - сразу сильно защипало.
– Потерпи, потерпи, - ласково проговорил сэр Бан, нанося новую порцию мази.
– Это оверсановый бальзам, через несколько дней от ран останется лишь воспоминание.
Слуга принес Уррию одежду, и после того, как Бан перевязал раны, Уррий надел тонкую рубашку.
– Я горжусь тобой, - тихо проговорил Бан и для Уррия это прозвучало, как рев триумфальных труб.
– Иди отдыхай, завтра съездим туда, посмотрим...
– Бан, я не рассказал, - откровенность вдруг нахлынула на юношу, - но клинки иноверцев я спрятал в озере. И внизу, наверное, таких еще много... Только там, должно быть, все завалено...
– Ладно, ладно, - сказал учитель и шлепнул Уррия по голым ягодицам.
– Иди спать.
Уррий натянул штаны и и сапоги - хоть и не далеко до его покоев, но не хотелось пачкать ноги о грязный камыш, который пора менять. Один из слуг взял факел и приготовился сопровождать. Но Уррий забрал факел и сказал, что сам прекрасно дойдет - ему не терпелось остаться одному.
x x x
Уррия терзала досада на Эмриса и Ламорака, что они без него отправились испытывать судьбу у озера Трех Дев - он им этого никогда не простит! Какие ж они рыцари, если не держат уговора?
Поднимаясь по лестнице, он четко представил себе как Эмрис становится на колени и достает легендарный Экскалибурн, меч короля Артура! И он, Уррий, не увидит этого исторического момента. Странно, но Уррий не сомневался, что если это не бабушкины сказки про меч в волшебном озере, то уж коль кому и суждено вынуть его из векового водного пленения, так именно Эмрису. Уррий не знал какой берег у озера Трех Дев, перед глазами встал песчаный берег Гуронгеля.
И тут же звонкий голосок пропел: "Лорел-ла!". Воспоминание о чудесном видении на берегу не давало ему покоя. Была ли прекрасная девушка на самом деле, или это лишь плод воспаленного воображения? Вопрос, на который нет ответа...
Уррий вошел в длинный темный коридор, расположенный над гигантской обеденной залой. Навстречу послышались чьи-то легкие шаги - какая-то усердная служанка еще не добралась до постели.
В свете факела он разглядел Сарлузу. Она склонила голову перед графским сыном, в руках ее была небольшая корзина, в которой что-то белело. Уррий равнодушно скользнул по ней взглядом и направился дальше.
Через несколько шагов он вспомнил о своих утренних страданиях. Золотые волосы, прикрывающие небольшую грудь, и зеленые глаза дивного озерного видения вытеснили в мыслях Уррия образ совсем недавно такой желанной пышнотелой служанки. Но ведь Уррий решил, что сегодня Сарлуза будет принадлежать
Он обернулся и сказал в спину медленно удаляющей служанки:
– Погоди!
Она тут же остановилась и повернулась на зов.
– Оставь корзину, посвети мне!
– приказал Уррий и протянул ей факел.
Она пошла впереди, освещая дорогу. Спина ее показалась юноше широковатой, недавнее страстное вожделение пропало. Уррий поразился - не было утренних сомнений и страхов, он уверен в предстоящей победе. Но не было и сладких мучений, разгоряченной жажды недоступного.
Они миновали прихожую, где обычно храпел Триан и прошли в комнату Уррия.
Он бережно положил "Несокрушимого" на сундук, взял у служанки факел и воткнул в специальный держак, сделанный на всякий случай Уррий не помнил, чтобы им пользовались. Теперь пригодился - Уррий хотел рассмотреть ее голой.
Он стянул с себя рубаху, следя, как она воспримет вид его перевязанной груди.
И она отреагировала, как он и ожидал - охнула и спросила:
– Что это?
– Так, пустяки...
– гордо ответил Уррий.
– Размахивал один мечом...
– И что?
– Больше не размахивает!
Он подошел и взял за подол ее рубашку. Она покорно подняла вверх руки, ничего не сказав. Он освободил тугие округлости ее груди из плена ткани. В свете факела он увидел, что подмышки у нее поросли черным вьющимся волосом и это неприятно задело его. Но Уррий тут же отогнал этот пустяк, как неприятную муху, о которой тут же, отогнав, забывают - он смотрел.
Он не торопился, медленно бросил ее рубаху на постель. Она молчала, ожидая его действий. Но наконец-то опустила руки, прикрыв непонравившуюся юноше поросль под мышками.
Уррий вспомнил морок у Красной часовни, встал на одно колено и прикоснулся губами к темному соску. Почувствовал легкий озноб пробежавший по ее телу, ноздри его щекотал приятный едва ощутимый запах пота, смешанный с запахом каких-то трав.
Юбка была из плотной грубой материи, ее стягивал кушак, узел которого никак не давался Уррию. Она все так же молча отстранила его руки и развязала сама. Уррий посмотрел в это мгновение ей в лицо. Губы ее исказила стеснительно-оправдательная улыбка, мол, ты бы, конечно, и сам справился, но так быстрей. Глаза Сарлузы были устремлены в потолок. Бесчисленные нижние юбки с ласковым шорохом упали к ее ногам, она вышла из них и Уррий повалил ее на постель.
– Я так давно ждала этой минуты!
– вдруг выговорила Сарлуза.
Она была настоящая! Не наваждение бессловесное и безвольное, а настоящая, красивая женщина, пахнущая теплом и жизнью. Кровь ударила Уррию в голову, но на краю сознанию пронеслась мысль, что окажись на месте служанки сейчас любая другая привлекательная женщина, он чувствовал бы себя точно так же. Он целовал подрагивающий бугорок налившегося желанием соска и смотрел на разметавшиеся по кровати черные волосы, на задранный вверх плотный холм левой груди с таким же трепетным соском. Он чуть повернулся и увидел плоский живот, плотные ноги - он старался запомнить каждый фрагмент ее тела. И думал: а как выглядит обнаженной та, с золотыми волосами? Лорелла? Ведь он совсем не рассмотрел фигуру озерной девушки, совсем не помнит ее тело, лишь глаза...