Любовь Орлова
Шрифт:
«Влюбляются все: пожарные, водопроводчики, художники, милиционеры, когда их отряд в белых костюмах и касках проходит мимо её конторы, отряд задерживается — коллективно её приветствует. Она появляется на балконе, отвечает на приветствия; делает замечания милиционеру Невменяйло… по поводу того, что во время его последнего дежурства на его участке скучали люди, а он не позвонил и её не предупредил. “Смотрите, чтобы этого не было!! Ну, отправляйтесь по местам! Шагом марш!” И милиционеры уходят.
Влюбляется композитор. Он пишет для Хозяйки песнь о счастье жизни. Слушая, как композитор играет ей песню и поёт “композиторским” голосом, она вызывает свой штаб и заставляет внимательно слушать. Когда композитор кончает, Хозяйка приветствует его и объявляет, что эта музыка, если к ней написать хорошие слова, а не любовный бред, может быть песней парка. Поэт, влюблённый в неё самоё — в её работу, — выслушал её гневную критику
Заканчивается эта история тем, что подготавливаемый героиней парад проходит блестяще и все убеждаются, что Хозяйка парка наладила его работу великолепно. А в финале она отправляется на свидание со своим любимым.
Несмотря на всю невнятность и примитивность изложения, в этом маленьком рукописном наброске уже просматриваются основные принципиальные черты всех будущих фильмов Александрова. То, что драматургический центр тяжести был перенесён на личность главной героини, и сформировало главным образом жанр музыкальной кинокомедии Александрова со всеми его особенностями. Главное, его кинокомедии не стали традиционным мюзиклом, так как в центре был не дуэт героев, а одна ведущая актриса, чего ранее не было. К тому же в его комедиях главная героиня, как правило, сама не была смешной, её персонажам это позволялось лишь на самом первом этапе развития сюжета. Но как только Золушка начинала превращаться в принцессу, она сама, окружённая смеховой стихией, была и оставалась настоящей героиней, настолько прекрасной, что стала культовой фигурой своего времени, вызывавшей всеобщее восхищение и любовь. Любовь Орлова в своём творчестве встала рядом со своим режиссёром, являясь поистине соавтором его кинопроизведений. Григорий Васильевич прекрасно это понимал, и в его кабинете на объёмистых папках с рабочими материалами везде написаны буквы LOGA — Любовь Орлова и Григорий Александров. Такого не только душевного, но и творческого единения, пожалуй, не знал больше никто.
Замыслу «Маленькой хозяйки большого парка» так и не суждено было осуществиться. Александрова увлёк другой материал. Но пришедшие слава и популярность настолько не давали сосредоточиться, что для работы над новым киносценарием он уехал на полтора месяца в Ленинград и заперся в гостиничном номере. К нему присоединились И. Ильф и Е. Петров. Дело в том, что Александрова очень заинтересовало обозрение «Под куполом цирка», которое он увидел в московском мюзик-холле и которое сочинили как раз И. Ильф и Е. Петров с В. Катаевым. Работали очень интенсивно. Режиссёр самым решительным образом вмешался в драматургию, в результате чего оба писателя отказались от авторства и по их просьбе их имена были изъяты из титров. Диалоги потом помогали дописывать и И. Бабель, и В. Лебедев-Кумач…
Разлука Любы и Гриши на целых полтора месяца вызвала беспрерывный поток телеграмм и телефонных звонков, но их тоска друг по другу была вознаграждена по достоинству. Новый сценарий стал основой фильма, который пережил небывалый успех. И это был фильм на неё и для неё, в котором она сыграла главную роль, написанную с учётом всех, уже очевидных, возможностей и особенностей только что засиявшей звезды. Это был фильм «Цирк» со знаменитой теперь чечёткой Любови Орловой на цирковой пушке — «Я из пушки в небо уйду, диги-диги-ду, диги-диги-ду!.. Прыгнуть в небо нелегко, звёзды очень далеко». Эти куплеты и по сей день знают все, и сразу возникает образ: Марион Диксон — в трико с блёстками и чёрном парике — лихо отбивает дробь каблучками.
По сюжету фильма она приехала в СССР на гастроли и в Москве встретила свою любовь. Мэри думала, что её судьба перечёркнута раз и навсегда тем, что у неё чёрный ребёнок. Но оказалось, что в этой стране на пути её любви нет преград. Один из самых трогательных кадров — колыбельная, которую, каждый на своём языке, поют зрители, передавая темнокожего малыша из рук в руки и спасая от красавца-злодея импресарио (его играет неотразимый Массальский), распоряжавшегося до сих пор жизнью его и его матери. В роли чернокожего младенца снимался Джим Патерсон. Он был очарователен, но Любочка долго с ужасом вспоминала, как именно при команде «мотор!» малыш обдувал свою кинематографическую маму с ног до головы и ей приходилось срочно приводить в порядок своё платье. Это обстоятельство не помешало им стать друзьями, и когда Джим вырос и стал поэтом, он посвятил актрисе, которой всегда восхищался, стихи.
Фильм «Цирк» — мелодраматическая история, происходящая в неповторимой
Количество концертов бешено увеличивалось. В Госконцерт и Москонцерт шёл поток заявок со всех сторон России, Прибалтики, Кавказа, Украины, Белоруссии, Средней Азии. Ведь концерты — это не только песни, это и разговоры, и личная встреча с той, которую полюбили, которой восхищались и которой хотели подражать. Можно смело говорить, что в результате более чем активной концертной деятельности Любовь Орлову не только по экрану, но и лично узнала вся страна.
Григорий Васильевич до конца даже и не представлял, какого джинна он выпустил из бутылки, не мог даже предположить той степени популярности, какую обрела его звезда, его актриса. Вслед за премьерой в Москве состоялась премьера «Цирка» и в Ленинграде. Орлова и Александров, естественно, на ней присутствовали и, воспользовавшись случаем, задержались в любимом городе. Конечно же она дала концерт, после которого ей всего-навсего надо было перейти дорогу, чтобы попасть в свою гостиницу «Европейская». Но это оказалось почти неосуществимой задачей: толпа, ожидавшая любимую актрису у служебного входа, заполнила всю улицу. После каждого концерта администрация подбирала 80–90 здоровых мужчин, которые, создав плотное кольцо вокруг Орловой, могли обеспечить ей возможность пройти к гостинице. Движение транспорта в это время, естественно, останавливалось. Именно в такой момент Александров в машине возвращался в гостиницу. Пока Люба давала концерт, он решил посмотреть спектакль гастролировавшего в Ленинграде МХАТа. Однако машину остановила милиция, объяснив, что проезд временно закрыт, так как проспект перекрыла огромная толпа, ожидающая выхода знаменитой кинозвезды Любови Орловой. Григорий Васильевич был просто ошарашен этой ситуацией. А во время гастролей в Одессе её жизнь и вовсе была полна невероятных приключений. Вот что пишет об этом в книге «Чарли и Спенсер» М. Кушниров: «Вскоре все шофёры Одессы, даже самые страстные поклонники кино, стали дружно отнекиваться от почётных рейсов (речь идёт о доставке Орловой из гостиницы в концертный зал и обратно. — Н. Г.). Ослепительные лимузины возвращались в парк исцарапанные, измятые, скособоченные.
Но ещё круче был обставлен выезд со двора гостиницы. У железных ворот изнутри вставали служащие с вёдрами воды — человек пять-шесть, и как только ворота раскрывались… После концерта приходил начальник пожарной охраны и провожал её до пожарной лестницы, по которой спускались во двор — выйти снаружи было невозможно».
Бабель, бывший тогда же в Одессе, писал Александрову: «Если Вы хотите знать, что делает Ваша жена, могу сообщить во всех подробностях. У “Лондонской” толпа, а на деревьях напротив её окон сидят мальчишки и обо всём докладывают вниз: “Вошла… взяла полотенце… переодевается…”».
Гриша только посмеивался. И гордился. Это он — он открыл звезду, любовь к которой навсегда завладела не только его сердцем. В нём совершенно отсутствовал столь распространённый комплекс неполноценности мужей знаменитости. Он сам был знаменит. И потом: он умел восхищаться не только своим талантом.
На съёмках «Цирка» Григорий Васильевич ещё раз убедился в мужественной преданности Любови Петровны их общей творческой страсти. Поистине, она была готова ради дела на любой подвиг. «Цирк» снимался на купленную за валюту импортную плёнку, перерасход которой рассматривался руководством как преступление. Каждый лишний дубль — настоящая трагедия. Орлова должна была сниматься в своём танце на пушке. Диаметр площадки, на которой она била чечётку, — 75 сантиметров, а высота всей пушки — шесть метров. Сама площадка для танца была стеклянной и из дула освещалась мощным прожектором. Как мы все помним, актриса в танце садится на это стекло. На съёмке она и села, тут же обнаружив, что стекло раскалилось так, что её буквально прижарило, а трико стало тлеть, обжигая кожу. Однако Орлова и допела, и дотанцевала, не допустив пересъёмки. В страховочную сетку с пушки она свалилась в обморочном состоянии, а трико сдирали с неё вместе с кожей. Александров об этом узнал, когда всё уже было позади.