Любовь пиратки Карибского моря
Шрифт:
— Ничего, в другой раз повезет мне! — сердито бросил Савиньи. — Очень надеюсь, что еще сегодня.
Он встал, взял со стола подзорную трубу и навел ее на вошедшие в залив суда. Да, эти два — определенно, его военные корветы. Идут, кстати, не так уж и медленно, просто на расстоянии кажется, что едва ползут. А что за кораблик идет следом? Ага! Голландский. Скорее всего, купцы какие-нибудь. Возможно, что как раз контрабандисты — голландцы нередко этим промышляют. Ну, ну, возможно, и у купцов сегодня будет праздник.
Наблюдая за корветами, губернатор вдруг сообразил, что не видит третьего корабля. То есть видеть-то видит, эту самую голландскую то ли
Корветы пристали спустя час с небольшим, и мсье де Савиньи едва удержался, чтобы не приказать принести себе зонтик и отправиться поскорее в порт. Из окна, как назло, не было видно причала, к которому подошли оба корабля.
Губернатор удержался — не хватало только бегать под дождем, показывая всему городу, как волнует его какой-то там пират. Пиратов положено ловить, это все знают, и если сейчас справедливость восторжествовала и наглый флибустьер вот-вот получит по заслугам, то не надо изображать, будто это какое-то особенное событие, — так и должно быть!
Командир корвета «Морской орел» приказал доложить о себе очень скоро, и вот тут уже мсье Жерве не утерпел и вышел на широкую лестничную площадку второго этажа, чтобы крикнуть шагающему через три ступеньки офицеру:
— Ну что, Туре? Где ваша добыча? Привели бы сюда! Давно я мечтаю поглядеть на эту наглую рожу!
Молодой, крепко сложенный лейтенант, не носивший париков благодаря наличию собственной густой и пышной рыжеватой шевелюры, вскинул голову и, не замедляя шага, ответил:
— Привел бы, мсье, если б было, кого приводить! Мы не взяли Робертса. Он от нас ушел.
Следующий, последний десяток ступенек лейтенант Туре одолел под непрерывный поток брани, причем многие использованные губернатором выражения он, кажется, слышал впервые…
Исчерпав свой запас и слегка отдышавшись, мсье де Савиньи прошипел в лицо офицеру:
— Каким образом вы могли его упустить, если нам сегодня на рассвете донесли, что корабль Бартоломью Робертса пристал к островку, что находится в шести милях отсюда, и что пираты будут его ремонтировать? Вы клялись, что знаете этот островишко, как свою ладонь! А рыбаки, что приметили судно пирата, уверяли, будто у него сильно покорежена корма и порваны паруса. И немудрено: когда они ограбили идущее в наш порт судно, за ними погнался военный бриг. Да не догнал. Но обстрелял их как следует. У Робертса наверняка были пробоины. Он же не мог мгновенно все это исправить!
— Не мог, — невозмутимо согласился лейтенант. — И тем не менее мы опоздали. Когда наши корветы подошли к островку, мы увидели, что шхуна пирата отчалила и выходит в море. Можно было, впрочем, догнать ее, и я приказал поставить все паруса.
— И что же? — выдохнул губернатор.
— Неподалеку от островка, где пираты чинили судно, находятся еще два рифа и мель. Я как раз и рассчитывал, что там они пойдут медленно, вот мы их и догоним. — Туре говорил теперь с некоторым смущением, стараясь не смотреть
— Что-о?! — Губернатор ошалело вытаращил глаза, подумав в этот момент, что лейтенант смеется над ним…
— Просто это была, вероятно, поврежденная мачта, которую пираты поменяли на новую. — Туре не смог сдержать усмешки. — А эту они воткнули в дно, между камнями, вот она и торчала. Мой корабль из-за нее сел на мель, и нам чудом удалось, сбросив балласт, освободить корвет. Никаких пиратов на островке и никаких шлюпок вблизи рифов, само собой, не было — Робертс успел, пока мы там возились, уйти далеко в море. Мы поняли, что преследовать их уже нет смысла — кто знает, в каком направлении они скрылись…
Де Савиньи не знал, продолжать ли ему браниться или, напротив, разразиться смехом. Он много раз слыхал от тех, кого пират Робертс по прозвищу капитан Удача оставлял в дураках, что изобретательность наглого флибустьера постоянно помогает ему выпутываться даже из очень сложных и опасных ситуаций. Этим можно было бы восхищаться, если б от этого колониальные владения не терпели такого очевидного убытка.
Помолчав минуту, губернатор еще раз взглянул в красное от смущения лицо лейтенанта и сказал:
— Советую вам, Туре, впредь думать, прежде чем действовать. Хоть бы задались вопросом, мог ли пиратский корабль, даже наскочив на подводную скалу, утонуть всего за полчаса, да так, чтобы на поверхности оставалась одна только мачта.
Офицер вспыхнул еще сильнее.
— Такие случаи бывали! — воскликнул он. — Это подтвердит вам любой моряк.
— Возможно. Но ведь не было ни шторма, ни сильного ветра. Могли бы хоть шлюпку послать, прежде чем подплывать туда на фрегате. Хорошо, что не угробили корвет. Ладно, ступайте. «Морской орел», вероятно, нуждается в ремонте после того, как сел на мель, — проследите за этим. А меня на сегодня оставьте в покое.
А мечтал ведь о королевской награде! — произнес губернатор себе под нос, возвращаясь в свою гостиную к очередной чашке недопитого кофе, который снова успел остыть.
— Просто не везет! — воскликнул, увидав его, попугай Жане.
Возразить было нечего. Однако спустя полчаса мсье Жерве де Савиньи подумал, что один и тот же день может принести и крупную неприятность, но и очевидную удачу. Слуга доложил, что его милость спрашивают несколько человек местных купцов. Губернатор принял их. Купцы сообщили о том, что в заливе, на рейде, стоит голландская шхуна, с которой упорно подают сигналы, понятные любому, кто хоть когда-нибудь имел дело с морской торговлей. Пара цветных флажков, которыми время от времени начинал размахивать стоящий на корме корабля матрос, обычно означали только одно: на судне имеются контрабандные товары, и их владелец предлагает купить их по самой низкой цене.