Любовь пиратки Карибского моря
Шрифт:
— Тоже головорез отпетый! — Вероника раскрыла полную крошек ладонь и любовалась отважным воробьем, который, сев на нее, преспокойно клевал, будто не понимая, что находится в ловушке, которая может в любой момент захлопнуться. — Видишь ли, побуждения побуждениями, но ведь нельзя, окунувшись в грязь, сохранить чистоту. Может, на мне и меньше грехов, чем на Тиче и Моргане, надеюсь, что меньше, однако вряд ли это делает меня много лучше. Да, Рональд Черный Алмаз не убивал тех, кто ему сдавался. А тех, кто не сдавался? Да, он всегда держал слово. Но тем, кого он грабил, вряд ли было от этого легче.
— Ладно, ладно, Рони, об этом мы уж не раз говорили! — вздохнул Генри. — И я тоже — разбойник. Вся разница в том, что мне, надеюсь, много раньше твоего предстоит дать ответ за мои похождения. И я все
— Тебя бог простит! — уверенно сказала Вероника. — Ты успел сделать в десятки раз больше добра, чем прежде сделал зла. Вот бы и мне так! Ладно, мы ведь не в грехах каемся. Мы обсуждаем Бартоломью Робертса. Пожалуй, отличает его от многих и многих пиратов то, что он — аристократ. Кроме себя, я о таких больше не слыхала. То есть бывали, думаю, пираты благородного происхождения, но под черным флагом благородство, как правило, быстро слетает.
— Не всегда, — возразил Бэкли.
Старый штурман был неисчерпаемым кладезем знаний о морских историях, морских приключениях, кораблях, путешествиях, открытиях. Всю жизнь он собирал эти знания и, обладая отменной памятью, никогда ничего не забывал. А уж о пиратах Карибского моря знал столько, что ему позавидовал бы, верно, сам знаменитый Эсквемелин [17] , бывший, как и он, одним из флибустьеров Генри Моргана и написавший затем подробнейшую книгу, в которой описал пиратство со всеми подробностями.
17
О. А. Э с к в е м е л и н (историки полагают, что настоящее его имя — Хендрик Смекс, известный писатель и путешественник) написал книгу «Пираты Америки» (полностью ее название очень длинное и пространное). Она вышла в Амстердаме в 1678 году.
— Возможно ты забыла, Рони, — проговорил штурман, когда девушка, проводив взглядом вспорхнувшего с ее ладони воробья, с интересом обернулась, — но твой отец, сэр Роджер, рассказывал тебе как-то про пирата-аристократа. Он был француз, и его звали Анри де Граммон [18] .
— Нет, про этого странного пирата я помню, — леди Дредд усмехнулась. — Правда, мне кажется, его история во многом придумана. Уж очень странная.
— Ты забываешь, девочка моя, что я был современником де Граммона! — возразил Бэкли. — И историю его знаю неплохо. Он, как и ты, не любил крови, никогда не убивал и не продавал в рабство тех, кто сдавался ему в плен. Да и пиратом стал ради службы отечеству. Но началась его история с убийства.
18
А н р и д е Г р а м м о н — французский дворянин, немало сделавший для усиления Франции на Карибском море.
— Расскажи! — потребовала Вероника. — Об этом отец мне не говорил.
— Дело в том, — как всегда, старый штурман начал рассказывать неторопливо и обстоятельно, — дело в том, что Анри был сыном очень знатного французского дворянина. Говорят, чуть ли не родственника короля Людовика Четырнадцатого! Когда ему было четырнадцать лет, некий офицер оскорбил его сестру. То ли слишком усердно домогался ее руки, то ли того хуже — позволил себе какие-то вольности в отношении девушки. Анри тут же вызвал его на дуэль. Противник посмеивался над мальчишкой, небрежно фехтуя, уверенный, что пару раз царапнет горячего юнца и тот сразу остынет. Но шпага военного не успела коснуться де Граммона, зато он сам проколол обидчика сестры насквозь! И не миновать бы юноше тюрьмы, но его соперник оказался благородным человеком: прежде чем испустить дух, он в своем завещании прописал, что сам во всем виноват, а Анри винить нельзя. Да еще и какую-то часть своего состояния ему завещал! Дело обсказали королю, и Людовик, сам человек пылкий и отважный, наказал юного де Граммона всего лишь направлением дуэлянта в морское кадетское училище. А тому этого как раз и хотелось! Стал он морским офицером, получил назначение в Вест-Индию, то есть как раз сюда, ну и попал как раз к началу войны между Францией и Голландией.
— Вот об этих его подвигах отец мне рассказывал! — воскликнула Вероника. — Например, как де Граммон захватил голландскую купеческую флотилию. Она везла столько богатых грузов, что ее назвали «Амстердамской биржей». Эту-то «биржу» де Граммон и взял. Говорят, там было столько, что его доля составила где-то пятьдесят тысяч ливров. Так?
— Так, Рони, так. Только не пятьдесят, а восемьдесят. Но чего адмирал тебе, надо думать, не говорил, так это того, что почти всю эту сумму пират-аристократ спустил за одну неделю.
— Как?! — вытаращила глаза Вероника. — Да это же невозможно! Я сама, как все пираты, умею швыряться деньгами. Но столько нельзя потратить так быстро.
— Куда тебе до де Граммона! — парировал Генри Бэкли. — Этот сумел. Он созывал на пир всех бедняков и всех моряков портовых городов. Дарил бездомным дома и раздаривал целые лавки одежды и еды. Себе покупал самые изысканные костюмы, дорогие шпаги. Словом, сходил с ума, как ему хотелось. Но пару тысяч ливров все же отложил. Потом в каком-то богатом порту поставил эти деньги на кон за карточным столом.
— И?.. — леди Дредд даже затаила дыхание.
— И выиграл столько, что тут же купил себе пятидесятипушечный корабль. Клянусь, я не преувеличиваю. Так оно и было [19] .
— А я еще слышала, что де Граммон, как некогда Морган, захватил испанский порт Маракаибо, — сказала Вероника. — Но добычу взял не слишком большую и многое тут же потерял. Испанцы снарядили военные корабли, пустились в погоню и едва не потопили суда де Граммона. Но он был так отважен, так прекрасно сражался, что сумел на своем корабле, потерявшем две мачты, уйти от преследования. И его команда не только не разочаровалась в своем предводителе, но стала уважать его еще больше.
19
Действительно, было именно так. Эту невероятную историю подвигов де Граммона описывает немало биографов карибских пиратов.
— Все так и было, — кивнул Бэкли. — Тем более что все потери Анри де Граммон с лихвой восполнил, через пару лет захватив могучую испанскую крепость Веракрус. И проявил в этом такую же изобретательность, как наш дружок Бартоломью Робертс. Штурмом Веракрус было не взять ни с моря, ни с суши. Крепость была неприступна. Недаром даже Морган мечтать мечтал взять эту твердыню, да не решился на нее покуситься. И вот что придумал де Граммон: он знал, что в городе ожидают прихода двух больших кораблей с грузом какао — испанцы тоже любят сладенькое! Хитрый француз собрал на двух своих кораблях пару сотен самых отважных и ловких бойцов, поднял испанские флаги и поздним вечером, когда уже стемнело, преспокойно вошел в порт. Утром открылись городские ворота, разбойники преспокойно вошли в город и сразу ворвались в крепость. А пять оставшихся кораблей с моря принялись обстреливать укрепления испанцев, вызвав среди них панику: еще бы — в крепости уже хозяйничают головорезы, а тут еще и с моря полетели ядра! И крепость сдалась. Не знаю уж, правда ли, нет ли, в такое всегда трудно поверить, но рассказывали, что в этом бою де Граммон не потерял ни одного человека!
— Врут! — уверенно сказала Вероника.
— И я так думаю. Но, в любом случае, потери пиратов были очень невелики. Наутро к главному городскому собору привели всех самых богатых и знатных горожан и потребовали собрать выкуп: два миллиона золотых монет. Они бы отказались, да де Граммон выставил вокруг бочки с порохом и пригрозил, что тех, кто откажется платить, отправит на небеса в прямом смысле этого слова. Ну, и остальным бы в этом случае пришлось взлететь! Само собою, деньги были собраны. Спустя сутки пираты уплыли, чтобы их не застал спешивший на помощь крепости испанский военный флот. Но с собой они прихватили полторы тысячи пленных, за которых потом получили немалый выкуп.