Любовь по-испански
Шрифт:
Я нахожу его в самом конце, на темном угловом диване, жующим миску миндаля.
Бону, вероятно, около сорока сейчас, невысокий мужчина по сравнению со мной, но у
него есть способ, как сделать так, чтобы выглядеть выше. Его мать привила ему
правильную осанку, когда он был маленьким мальчиком, и сейчас, в сочетании с тем, что
он носит все только черное, это существенно меняет дело.
— Бон, — говорю я от души, чувствуя, как беспокойство сходит с его знакомого
лица. Его темные
Он встает с дивана и пожимает мне руку, а я слегка похлопываю его по спине.
— Матео, — встречает он меня, — ты совсем не изменился. — Он делает паузу, глаза блестят. – Или, может, изменился. Ты, вроде, похудел.
Я хватаюсь за свой живот, хотя знаю, что мои мускулы никогда не менялись. –
Наверное, лучше питаюсь.
Блеск усиливается и он ухмыляется.
— Держу пари, что так и есть. Садись.
Он быстро машет официантке и заказывает нам два пива. Бон всегда был болтуном, и я не останавливаю его, когда он начинает рассказывать обо всех интересных вещах, которыми занимался в течение последних полутора лет. Наконец, после трех бокалов
пива, беседа замедляется, и он упорно смотрит на меня.
— Достаточно обо мне, — говорит он. — Как Хлоя Энн?
Ее имя всегда заставляет меня улыбаться.
— У нее все хорошо. Идет в школу в сентябре. Она довольно взволнована этим.
— А Изабель?
Мое лицо сникает.
— Ты, конечно же, знаешь, что мы разведены.
Он кивает и откидывается на спинку сиденья.
— Я знаю. Но хотел бы услышать это от тебя. Мы почти не общаемся больше, Матео, так что я знаю только то, что слышал от других людей. Или то, что я прочитал в
интернет-изданиях.
— Понимаю. — Я смотрю на Бона и задумываюсь, что он скажет, поймет ли. Я не
уверен, является ли то, что он видел и слышал, чем-то похожим на правду. Я прочищаю
горло. — Ну, мы с Изабель в разводе. Я встретил другую женщину.
— Более молодую женщину. Канадку.
— Да, — говорю я ему. — Она – все для меня. Ее зовут Вера.
— У нее чертовски много татуировок, — указывает он, как будто знает ее. Это
беспокоит меня.
— Так и есть, — признаю я. – Как ни странно, мне нравятся они.
Бон невесело смеется.
— Ты, Матео Казаллес, со всем своим стилем и элегантностью, любишь женщину, покрытую татуировками. Я бы подумал, что это отстойно для тебя.
— Я думал, что этот бар отстойный, все же я здесь, с тобой, Бон.
Он опускает голову.
— Ты пытаешься меня оскорбить?
— Это ты пытаешься меня оскорбить.
Он опустошает свое пиво.
— Да ну, это просто наблюдение, не более того. Мне интересно. Кому нет? Мы все
хотим знать о женщине, которая заставила великого Матео жить в скандале и
от своей прекрасной, стильной жены.
Существует грань его словам. Бон никогда не был поклонником Изабель, поэтому я
уверен, новости первоначально восхитили его. Он наклоняется вперед, покручивая пиво
обеими руками.
— Правда ли, что ей всего двадцать три?
Я ощетиниваюсь, ненавидя эти сплетни, ненавидя, что люди знают о ней из других
источников.
— Ей двадцать четыре сейчас.
— А тебе почти сорок, да? Довольно большая разница в возрасте.
— Ты завидуешь?
Он пожимает плечами.
— Может быть. Я – не фанат женщин с татуировками, хотя видел многих в
различных частях мира. Скажи, Матео, ты счастлив?
— Я никогда не был так счастлив.
Он оценивает меня внимательно, прежде чем сделать еще один глоток. У меня
начинает немного болеть голова.
— Ты кажешься счастливым. Должен сказать, когда я впервые услышал об этом, то
не поверил. Я собирался позвонить тебе, но решил, что это было, вероятно, тем, что меня
не касалось. Если ты хочешь пройти через ранний кризис среднего возраста, то это не мое
дело. Это случается с каждым человеком.
— Это не кризис, — процеживаю я сквозь зубы.
— Я вижу, — говорит он, — и это удивляет меня. Ты по-прежнему с ней, да?
Я могу только кивнуть. Мое сердце начинает колотиться.
— Я должен сказать, что удивлен. Обычно такая интрижка не длится долго.
— Это никогда не было интрижкой.
Его губы изогнулись.
— О, конечно. Ты находишь молодую киску в своей рабочей поездке, оказываешься с ней в постели, твоя жена узнает и разводится с тобой, но это никогда не
было интрижкой.
Я прикладываю все усилия, чтобы не ударить по столу кулаками.
— Все не так произошло.
— Нет? — интересуется он. – Так расскажи.
Он — придурок, и я не могу понять, почему. Он всегда любил провоцировать меня
и раздражать, но на сей раз это более личное. Возможно, впервые, это личное.
— Я встретил Веру, в то время как был на языковой иммерсионной программе. Я
влюбился в нее. Ничего не произошло... — И это не так, кое-что произошло. Я переспал с
ней. Я нарушил супружескую верность, чего поклялся никогда не делать. Но мне слишком
стыдно в этом признаться ему, не тогда, когда я чувствую, что он использует это против
меня. — Но я также понимал, что то, что у нас было с Изабель, было неправильным, это
было не то, чего мы хотели, и что наш брак был закончен. Когда Вера вернулась в
Ванкувер, я покончил с этим.
— Но Вера, должно быть, приехала еще до того, как вы развелись окончательно.
Я кивнул.