Любовь по науке, или На практику в другой мир

Миленина Лидия

А Гарон и Гарвер стояли отдельно, ни с кем не разговаривая. Оба дракона сложили руки на груди и выглядели серьезными, собранными и немного мрачными. Время от времени кидали сердитые взгляды друг на друга.

Еще тут собрались зрители. Совет разрешил некоторым желающим присутствовать. Арсина с Мареной и друзьями-оборотнями устроились на скамейке слева от участников. А Гай и вовсе записался секретарем собрания – сидел рядом с судьями над бумажками с пером в руке. Иногда вздыхал и устремлял невидящий взгляд в воздух. Страдал по Милессе, наверное.

«Уж не знаю, какой из него секретарь в таком состоянии, – подумала я, – и нужен ли нам вообще

секретарь. Может, просто Гарон попросил Дарбюра, чтобы Гая заняли делом?»

А справа от участников стоял целый арсенал из музыкальных инструментов. Флейты, барабаны, местный аналог гитары. Парни, разумеется, с опаской поглядывали на них. Кроме Мэйгара, который смотрел с интересом и иногда отвешивал какие-то замечания, указывая на тот или иной инструмент.

В общем, я явилась последней, как и положено королеве. Хотя на самом деле меня просто задержали на занятии, где я никак не могла уговорить дерево Тай-си перестать отращивать новые листики в моем присутствии. Растительное создание уж больно радовалось моему появлению, почти как появлению дриад. А владела своим даром я еще не так здорово, как хотелось!

Все взгляды устремились в мою сторону, когда я тихонько вышла из тени с птицами на плечах. На этот раз мои пернатые друзья были тут как тут. Не иначе как не могли пропустить зрелище, что сегодня ожидалось!

– П-р-ривет! Что за дела?! – приветствовал всех Гриша.

– Д-дела! – вторила ему Красотка.

– Проходи, адептка Мария! – сказал Дарбюр и указал мне на мое место.

Меня решили посадить на специальное возвышение с креслицем и загородкой, как у балкона. Правильно вообще-то, как раз для этого конкурса. Но буду сидеть, как на выставке. А все они будут на меня пялиться…

Впрочем, я сама это придумала. Грех жаловаться. Придумала вместо конкурса стихов, ведь про него знал Гарон.

Стараясь не смотреть на Гарона и Гарвера, я направилась к своему креслу. Правда, проходя мимо них, ощутила, как меня прямо-таки обжигают их пристальные взгляды. От Гарона исходил особо жаркий порыв, решительный, сильный. Я невольно опустила взгляд и с облегчением вздохнула, когда ноги принесли меня к креслу. То есть когда я вышла из-под перекрестного огня их взглядов.

– Итак, дорогие участники! – сказал Дарбюр. – Сегодня у нас первый конкурс. Напоминаю, что он предназначен не столько для того, чтобы преуспеть в чем-либо больше других, сколько для того, чтобы дать возможность адептке Марии узнать вас лучше и оценить. Оценивать будем следующим образом. Вначале члены жюри, то есть мы все, – Дарбюр оглядел своих соратников, почему-то на мгновение задержав взгляд на Гайдоре, – поставим свои оценки в баллах от одного до пяти. То есть будем судить, насколько вы преуспели в задании. Потом, когда будет посчитано общее количество баллов у каждого участника, свою оценку вынесет адептка Мария. Она может оценивать как угодно, присуждая любое количество баллов любому участнику, потому что ее оценка полностью субъективна. Таким образом она покажет свое расположение в этом конкурсе к тому, чья работа ей больше всего понравится, исходя из ее личных предпочтений.

– Хм… – подал голос Дренер. – А зачем тогда другие оценки? Понятно, что Маша все решает!

– Я ожидал этого вопроса, адепт Дренер, – спокойно ответил Дарбюр. – Другие оценки ставятся на случай, если адептка Мария затруднится отдать предпочтение кому-либо. В этом случае она может дать всем одинаковые баллы или не дать баллов вообще. И победит в конкурсе тот, кто

будет признан лучшим судьями. Прошу довериться нам в процессуальных вопросах! Кстати, победитель этого конкурса первым поведет адептку Марию на плановое свидание!

– Ух ты! – с энтузиазмом выдохнул Дэрет.

Все парни начали перешептываться, Дэрет и Дренер толкнули друг друга плечами: мол, померяемся силами. Только Гарон и Гарвер остались такими же мрачно-невозмутимыми.

– Условия? – вдруг коротко бросил Гарон, исподлобья глядя на Дарбюра, потому что пожилой профессор замолчал, давая возможность парням оценить приз.

– Условия: каждый из вас должен спеть или просто сыграть адептке Марии песню, выражающую ваши чувства к ней. Либо воспевающую ее достоинства. В мире адептки Марии такие песни называются «серенада», как она рассказала. Можно сочинить песню самостоятельно либо исполнить любую, которую вы знаете и считаете подходящей. Можно использовать представленные здесь инструменты или петь а капелла. Или вообще не петь, а только играть. Как пожелаете. Не следует возмущаться, ведь мы знаем, что каждый из вас получил основы музыкального образования, как это принято у ваших рас…

– Это что еще такое?! – возмутился Дэрет, проигнорировав последнюю фразу профессора. – Понятно, что бессмертный победит!

– А вот и посмотрим! – бросила я с коварной улыбкой. Атмосфера в целом была не слишком официальной, так что я совсем перестала смущаться. – Я собираюсь оценивать не мастерство игры на музыкальном инструменте и не красоту голоса, а душу! Чувства, что прозвучат! Музыка – отличный способ их выразить!

Гарон и Гарвер оставались невозмутимы.

– Можно ли применять магию? – вдруг спросил Гарон. – Или что-либо еще для, хм… выражения чувств?

Дарбюр вопросительно поглядел на меня.

– Можно, на уровне умений студентов третьего курса, – ответила я, стараясь не смотреть прямо на декана. – Что-либо другое тоже можно, если это «что-то» не является особым преимуществом расы или опыта участника. Например, принять другую ипостась – нельзя.

– Ясно, – коротко бросил Гарон.

«Что он там задумал, – встревожилась я. – Ведь если он будет слишком эффектен, я не смогу (просто совесть не позволит) поставить ему низкий балл!»

А мне хотелось, чтобы он слегка опозорился. Ну, не опозорился, а, допустим, оказался не лучше других. Пусть в этом конкурсе действительно победит Мэйгар. Всем остальным – альфа-самцам – это полезно.

Да и первое плановое свидание именно с ним мне будет вполне приятно. Можно расслабиться, общаться просто как с другом. Хорошая тренировка перед искристыми свиданиями с «горячими мачо».

– Если вопросов больше нет – начинаем. Думаем, репетируем где-то полчаса, – сказал Дарбюр.

К моему удивлению, первым к инструментам подошел не Мэйгар, а Гарон. Правда, ни один из них не взял в руки, только задумчиво их разглядывал. Гарвер и вовсе остался на месте.

– Коварство – еще одно твое достоинство, Избранная моя, – заметил он вдруг и наконец подошел к гитаре.

В общем, ни шатко, ни валко, а мужчины начали готовиться. Вскоре над поляной раздавалась какофония из разнообразных звуков. Периодически Дэрет и Дренер громко выражали свое возмущение и смеялись друг над другом.

– Думал ли ты, дракон, что будешь перебирать струны, чтобы увести у меня мою истинную? – услышала я фразу Дэрета.

– А ты дуй-дуй в свою дуду, тэрин, – отвечал Дренер. – Только это не поможет тебе получить мою Марию!