Любовь по обмену
Шрифт:
— А через две недели у нас выезд на природу всей группой! — Не унимается Вика. Видимо, ей нравится орать им в спину. — Специальное мероприятие для иностранных и наших студентов под названием «Межкультурный диалог». — Растерянно оборачивается к подружкам. — Девочки, кто знает, как перевести на английский слово «турслёт»?
— Давай, потом? — Устало выдыхает Дима, оборачиваясь к ней.
Вика злобно прищуривается. Не привыкла, чтобы ее отшивали, тем более прилюдно. Поправляет светлые локоны, садится на свое место и разворачивается так, чтобы
— Здесь тебе будет удобно. — Говорит Калинин, указывая иностранцу на парту в конце возле стены.
— А Зоя? — Оглядывается американец и, увидев меня, машет рукой, подзывая.
У меня внутри порхают бабочки. Надо же, вспомнил обо мне…
— Вспомнил про свои костыли, — ворчит Вика, — теперь пока русский не выучит, от Зойки не отстанет.
Теперь у меня все обрывается. А ведь так и есть: я просто помощница, без которой Джастину ни учителя понять, ни обед в столовке купить не получится. Только почему вдруг так обидно это осознавать?
— Так мы и поможем ему, — упирая подбородок в раскрытые ладони, усмехается Диана. — Позанимаемся…
Смотрю на них и качаю головой. «Курицы»
Вика улыбается, заметив мой взгляд:
— Поможем ему провести эти полгода весело и с пользой, чтоб не заскучал там, у Градовой в гостях.
— Ты бы прикусила уже свой язык, Старыгина. — Вмешивается Никита, поворачиваясь к ней. — Вон, и твои костыли уже прибыли. — Кивает на дверь, в которую заходят Игорь, ее бывший, и его приятель, обладатель шикарной кучерявой шевелюры, Макс Данилов по кличке Лысый.
— Привет, — сухо здоровается Вика и тут же напускает на себя скучающий, отстраненный вид.
Между этими двумя еще не все решено, это очевидно. До сих пор точат зуб друг на друга.
— Привет, Зой, — игнорируя бывшую, бросает мне Игорь и следует к своему месту. Останавливается. — Опа. А это у нас кто?
Удивленно вскидывает брови, глядя на американца, окруженного толпой ребят, пробующих себя в английском, общаясь с ним.
— А это у нас Джастин, иностранный студент.
— Круто. — Замечает он, и они с Максом идут знакомиться с новеньким.
Неторопливо иду к своему месту. Наблюдаю за ними. Мой подопечный выглядит довольным, улыбается, он рад, что все присутствующие здесь его понимают. Подхожу ближе, останавливаюсь и нерешительно топчусь на месте, слушая, как Дима обещает американцу провести завтра экскурсию по городу.
— Всем добрый день! — Раздается мужской голос.
Станислав Вячеславович пришел — наш преподаватель грамматики перевода.
Все тут же дружно подрываются и начинают занимать свои места. С облегчением наблюдаю, что рядом с Джастином стул пустует. Сажусь и чувствую, как он смотрит на меня, будто ждет, что я ему что-то скажу.
Достаю из сумки тетрадки, ручки, кладу на стол. Шум постепенно стихает. Поднимаю глаза и вижу, что Вика сидит вполоборота и смотрит на нас. Заметив мой взгляд, неохотно отворачивается.
— Ну, что? Как ты? — Спрашиваю шепотом у Джастина.
Медленно поворачиваюсь
Он глядит пристально, будто душу планирует у меня вытянуть одним взглядом. Между нами всего несколько десятков сантиметров, поэтому я непроизвольно съеживаюсь. Сердце начинает грохотать от волнения.
— Русские… доброжелательны. — Выдает он, наклонившись к моему уху.
Я перестаю дышать, а он, как ни в чем не бывало, сканирует взглядом аудиторию.
Все сидящие вокруг пялятся на него, как стадо баранов на новые ворота. И даже Маша с Димой, сидящие теперь перед нами, устроились вполоборота, чтобы удобней было смотреть на Джастина.
— О, я смотрю у нас новенький. — Замечает Станислав Вячеславович, складывая руки в замок.
— Да, — произношу еле слышно. — Это Дж… Джастин. Прошу любить… — «Любить. Любить. Любить. — Стучит в висках». Прочищаю горло. — И жаловать…
Вся покрываюсь краской. От ушей до кончиков пальцев ног.
Так начинается наше первое совместное занятие.
Джастин
Старался быть сильным и не паниковать. Днем, на занятиях. И после, когда мы с Зоей получали мои новые учебники и тащили их домой. И за ужином, когда меня по третьему разу спрашивали, нравится ли мне здесь.
Нравится? Да. Да так нравится, что с утра хочется петь, а к вечеру застрелиться.
Меня пугает буквально все, но я, конечно, никогда в этом не признаюсь открыто. Пугают их дома, улицы, люди, обычаи. С ума сводит их язык, который кажется просто изощренной пыткой — в нем все сложное, начиная от букв и заканчивая произношением слов. Любых. Потому что все они, кажется, созданы именно для того, чтобы вывернуть или завязать узлом мой язык.
Лежу в темноте на своей кровати. Большой, здоровый детина, которому хочется выть, как девке, от безысходности и усталости. Меня будто тихоокеанская волна пришибла со всей дури. Хочется встать, послать их всех подальше, собрать вещи и свалить. Но что-то держит, не отпускает. Какой-то невидимый якорь, тяжелый и крепкий.
Зоя вечером предлагала помощь в изучении алфавита. Отказался. Захлопнул дверь прямо у нее перед носом. В моем поступке мало приятного, но я злился, мне так хотелось побыть одному. Знал ведь, что будет трудно, что не раз захочется опустить руки, все бросить… и все равно ввязался в эту авантюру!
А она… Она, кажется, переживала даже больше меня. На занятии пыталась переводить мне шепотом, писала на бумажке слова-подсказки, ободряла. Хотя и преподаватели у них понимающие: тоже старались объяснять все так, чтобы и мне было понятно, много говорили на английском.
Вот черт…
Ударяю кулаком в подушку и встаю. Иду на кухню, завариваю кофе. Она так старалась. На каждом шагу пыталась меня уберечь от ситуаций, где бы я ничего не понял. Все показывала, рассказывала, объясняла. А я вместо того, чтобы принять ее помощь в выполнении самостоятельного задания, просто захлопнул дверь.