Любовь побеждает: Книга о рае, аде и судьбе каждого человека
Шрифт:
Но в Евангелии от Иоанна произойдет еще одно чудо – в главе 20 Иисус воскреснет из мертвых. Величайшее чудо. Восьмое знамение, по счету Иоанна. Иисус воскреснет из мертвых в саду. И мы вновь переносимся в Книгу Бытия, где после семи дней творения жизнь начинается… в саду.
Что
Восьмое знамение, первый день новой недели, первый день нового творения. Воскресение Иисуса знаменует собой новое творение, свободное от смерти, врывающееся прямо сюда, в строй старого творения.
Гробница пуста,
Настал новый день,
Настало новое творение,
Все преобразилось,
Одержана победа над смертью,
Старое прошло,
Явилось новое.
Иоанн рассказывает великую историю
О том, как Бог спасает все творение.
Когда кто-то говорит,
Что Иисус пришел в мир умереть на кресте,
Чтобы восстановить наши отношения с Богом, – да, это правда.
Но если принять это объяснение как основное, мы окажемся в средоточии творения. Первые христиане понимали это шире – существеннее, всеохватнее. Величественнее. Если видеть в Иисусе лишь спасителя отдельных людей от грехов и смерти, то и Евангелие станет благой вестью только для людей, а ведь Бог воскресением Иисуса начал движение к обновлению, восстановлению и примирению всего «на земле и на небе» (Кол 1:20), как и было изначально задумано. Смерть и разрушение побеждены в полном, всемирном масштабе. Люди призваны вписать собственную историю в гораздо более широкий контекст, охватывающий все творение.
Охватывающий, разумеется, и людей.
Авторы Посланий постоянно подчеркивают: благая весть о распятии и воскресении обращена ко всем и каждому. Павел пишет: подобно тому, как в первой человеческой паре согрешило и вкусило смерть все человечество, так «во Христе все оживут» (1 Кор 15). Он пишет Титу: «Явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков» (Тит 2:11). Сведя всю мировую историю к одной фразе, Павел разъясняет римлянам: «Посему, как преступлением одного всем человекам осуждение, так правдою одного всем человекам оправдание к жизни» (Рим 5:18).
Павел не одинок в своей вере. Пастырь Иоанн пишет своей пастве: Иисус – «Агнец Божий, берущий на себя грехи мира» (Ин 1:29), Иисус – «умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (1 Ин 2:2).
Как часто в ответ на вопрос, почему они ушли из Церкви, люди отвечают:
Еще бы не узкая.
Как только из благой вести изымается ее космический масштаб, она становится узкой.
Как только главной заботой становится как бы не согрешить или как бы не попасть в ад, евангельский сюжет обедняется донельзя.
Вариант Евангелия, в котором постоянно, тупо утверждается «принадлежность» одной группы, а другая остается «вовне» – такой вариант искажает самую суть обновления «всего и на небесах, и на Земле».
И в-третьих: распятие и воскресение нужно воспринимать также на личном уровне.
Это космическое событие имеет отношение к тому, что каждый из нас делает каждый Божий день. Это некий ритм, реальность, узор, заложенный в самих основах творения и пронизывающий наши души.
Сказав Богу «да», открывшись Иисусу, животворящей жертве креста, мы входим в жизнь. Он – источник, сила, образец, гарантия того, что путь смерти и возрождения – единственный путь в ту жизнь, которая действительно вдохновляет и животворит.
Иисус постоянно говорит о смерти и возрождении. Он призывает нас отпустить прежнее, обратиться, покаяться, исповедаться, отречься от старых путей. Он говорит о жизни, которая родится из его смерти, он обещает, что эта жизнь по-весеннему забьет в нас, как только мы уморим свое эго, свою гордыню и самооправдание, самодостаточность, мятежность, тупое упорство непременно идти «своим путем». Пока мы цепляемся за свои грехи и вражду – аж костяшки побелели, – мы подобны деревьям, не желающим расстаться с мертвыми листьями. Но если застрять в осени, весна так и не настанет.
Отдавший свою жизнь обретет ее, сказал он.
Так устроен мир.
Так устроена и душа.
Так устроена жизнь: нужно умереть, чтобы жить.
–
Эту истину открыл для себя Эминем?
Наркотики, отчаяние, боль – достиг ли он дна, ударившись с такой силой, что в нем что-то умерло – прежнее, жесткое и неподатливое, не способное процвести жизнью?
Наткнулся ли он на истину, древнюю как мир, – жизнь рождается из смерти?
Умер ли он в этом смысле – и потому вернулся?
Потому надел крест?
Ведь мы все хотим обрести новую жизнь.
Хотим увериться, что приговор еще не прозвучал,
Хотим увериться, что вселенские силы на нашей стороне,
Хотим уже в пятницу знать, что наступит воскресенье.