Любовь под бой барабанов

Славянская Анастасия

Есения

Шух. Шух. Шух. Тук.

Под непонятные звуки я потихоньку начала просыпаться. Нос уловил ароматы жареной рыбы, свежего хлеба и соломы. Вообще, после приезда в отель каждое мое пробуждение превратилось в лотерею. Весьма плохая тенденция.

Все тело успело затечь, делая меня деревянной. Сколько я проспала? Голова гудела так, будто меня по ней били как минимум битой. А нет, не били. Я вспомнила, что упала. Мысленно зло взвыла на свою неудачу. Как я только прожила столько лет и еще не убилась — тайна вселенского масштаба… Зато попала в другой мир… Кстати, а вдруг мне это приснилось…

Открыла

глаза и растерялась. Первым, что увидела — потолок, который ближе к концам потолочной балки загибался, напоминая перевернутую лодку. Взгляд зацепился за два ряда мощных столбов, которые несли на себе тяжесть крыши и были украшены декоративной резьбой.

Нет, не приснилось. Это что угодно, но точно не отель “Иггдрасиль”.

Под моей головой лежала подушка, набитая перьями, которые острыми кончиками покалывали через ткань. Этим же материалом было набито одеяло, которым меня кто-то накрыл. Рука нащупала мягкую шкуру рядом. Я лежала на матрасе, от которого как раз и пахло свежей соломой. Перевернувшись на бок, осмотрела обстановку. Я находилась в какой-то длинной прямоугольной комнате с низкими стенами, обитыми деревянными панелями. На приподнятом полу, который образовывал платформу вдоль каждой стены, стояли низкие скамейки и стулья, покрытые тканями, пол был устлан соломой и камышом. Теперь понятно, почему тут так пахло. Хотя не скажу, что это было неприятно. Как раз наоборот.

Вжух.

За вертикальным ткацким станком, прислоненным к стене, боком ко мне сидела женщина в льняном платье, украшенном несколькими полосками орнамента. Впереди оно открывало ступни, а сзади ниспадало складками, образуя подобие шлейфа. На плечи был накинут шерстяной платок. Темные волосы с несколькими седыми прядями были стянуты узлом на затылке, откуда опускались на спину распущенными волнами. Кроме нас в помещении больше никого не было.

Женщина не обращала на меня внимание, погруженная в свое занятие. В левой руке она держала прялку, в то время как веретено, к которому прикреплялся каменный диск в качестве груза, закручивала правой. Шерсть вытягивалась, полученная нить монотонно сматывалась. Рядом на низком столике уже лежали несколько больших клубков шерсти, стопка красно-коричневых, фиолетовых и черных тканей, а также другие прялки и веретена, гребни для шерсти, чесалки для льна, ножницы разных размеров, щипчики и коробок с большими костяными иголками.

— С пробуждением, Есения, — мягко сказала она и повернулась ко мне.

Лицо выглядело добродушным, в уголках глаз появились морщинки. Похоже, она просто не хотела меня пугать, давая сначала как следует рассмотреть себя. На ключицах незнакомка носила пару больших овальных «черепаховидных» брошей, связанных между собой серебряными цепочками и стеклянными бусами. С правой броши свисали другие цепочки, на которых были подвешены ключи, ножичек и гребень. На середине ее груди висела третья — трехлепестковой формы. На руках красовались кольца, на запястьях — браслеты.

Я моргнула несколько раз. Будто меня закинули в какой-то исторический сериал. А ведь Альвар говорил, что отель выбросил нас в одном из миров Иггдрасиля. Но сам не успел сориентироваться, как появилась Дикая охота.

— Где Альвар? — Мой голос охрип.

Женщина кивнула на что-то рядом со мной. Я обрадовалась, когда увидела деревянный стакан и кувшин с водой. После нескольких больших глотков горлу сразу стало легче. Жажда настолько сильно мучила,

что мне было наплевать даже на странный привкус трав.

— Он во дворе, помогает Ивару по хозяйству.

— Ивару?

— Да, он часто наведывается к нам с Фарбаути в начале зимы.

— А вы…

Она отложила свои вещи на стол и положила худые руки на колени.

— Меня зовут Лаувейя. Ты у меня в гостях. В Йотунхейме. Железный лес.

Лаувейя? Неужели… Она будто поняла меня без слов.

— Мать Локи. Которому не помешало бы уши оторвать. Вот кто точно не утруждается, чтобы навестить предков. — От этого замечания я издала смешок, а Лаувейя мне уже нравилась. — Можешь расслабиться. Ты в безопасности. Рада, что… Ивар привел сюда хоть кого-то кроме Сколль. Ему давно пора бы остепениться.

Я аж воздухом подавилась. Не думает же она, что мы с Иваром вместе.

Внезапно одна из дверей, ведущая, как оказалось, в прихожую, распахнулась. Краем глаза заметила еще одну дверь в конце комнаты, полагаю, она вела в хозяйскую спальню, надо было бы сразу озаботиться путями для побега. Мало ли. Внутрь зашли мужчина и женщина, оба с прическами на манер викингов. Женщина была одета в облегающие штаны и длинную тунику, подпоясанную ремнем. В руках она несла кувшин молока.

— Оклемалась, — без особой радости сказала, видимо, та самая Сколль.

— Где твои манеры? — весело спросил мужчина, укладывая охапку хвороста на пол у двери, и тут же представился. — Я Хати.

А вот ты мне нравишься больше. Хати хотя бы позитивнее. Правда его лицо было похоже на бульдожье, что еще больше подчеркивала густая золотистая борода.

— Есения, — представилась я.

Ничего не могла с собой поделать, чтобы не осмотреть мужчину получше. Это как попасть в невероятно реалистичный музей.

Его верхняя одежда прилегала к телу до начала бедер, а потом слегка расширялась до середины бедра, длинные рукава облепляли мощные руки. На талии висел пояс, на запястье поблескивал металлический браслет, а на шее шнурок с крупной бусиной. Прямые свободные штаны на середине икры были подобраны. На его ногах, как и у Сколль, была обувь из мягкой кожи и шерсти. На поясе висел длинный нож. Заметив, что я рассматриваю его с интересом, Хати аж грудь расправил, излучая чисто мужское самодовольство, отчего я закатила глаза, а Сколль цыкнуть. Они с Иваром точно друзья.

И только тут до меня дошло, почему имена показались смутно знакомыми. Хати, Сколль… Только в мифологии это два брата. А тут сестра и брат. Явно ведь сестра, ее внушительная грудь достаточно красноречиво оттопыривала тунику. Да и по облегающим штанам было заметно, что внизу у нее сюрпризов, как в Тайланде, нет.

— Не пялься так на меня, — возмутилась девушка.

Я тут же смутилась. Это, правда, было неприлично.

— Вы… Те, кто проглотят солнце и луну? Из мифологии.

Они переглянулись. Сколль скривилась, а вот парень откровенно заржал.

— Только если это будет головка сыра, — еле выговорил он, сквозь смех. — Тогда я готов слопать луну. Есения, прости за вопрос, но как вы, люди, столько прожили с такой… наивностью. Луна ведь планета. Как ты себе это представляешь? Некоторые мифы просто мифы.

А, ну да. Логично. Планета. Я легла назад.

— В мифах Сколль мужчина. Так чему я удивляюсь.

— Люди любят фантазировать. Можешь считать это исключением из вашей законной мифологии. Поверь, она женщина. Очень злобная и вредная.