Любовь под луной
Шрифт:
– Все в порядке, – после долгого молчания вяло пробормотала Эмили.
Но прозвучало это так странно, что Оливия нахмурилась. Взгляд ее потемнел. Шторы на окнах были задернуты так плотно, что солнечный свет почти не проникал в окно, и в гостиной царил полумрак. Может быть, поэтому она не сразу заметила, что всегда ясные голубые глаза Эмили сейчас были обведены темными кругами и распухли.
– Эмили, да ты плакала! – Оливия пришла в ужас. – Милая, ну прости ради Бога! Прости, что я оставила тебя одну.
– Это не из-за тебя. – Сложив
– А что тогда? – У Оливии от страха все внутри похолодело. Неясное чувство подсказывало ей, что случилась беда. Она пыталась отогнать тревогу, но все было напрасно. Все последние дни Эмили казалась такой беззаботной, Такой счастливой... а сейчас... Глядя на сестру, Оливия невольно вспомнила, какой она была в первые дни после того, как ослепла. И ей стало по-настоящему страшно. Тогда Эмили впала в оцепенение. Приходилось и просить, и кричать на сестру... Чего только она тогда не делала, чтобы заставить ее хотя бы встать с постели. И сейчас Эмили снова стала такой, как тогда. Произошло что-то ужасное... Оливия снова взяла ее безжизненную руку в свои и заставила сестру повернуться.
– Эмили, умоляю тебя, скажи, что случилось?
Эмили медленно подняла опущенную голову и посмотрела на сестру.
И вдруг Оливия заметила какую-то непонятную перемену: взгляд Эмили уже не был пустым и безжизненным... Она смотрела на нее, как будто...
Как будто она видела!
Сердце Оливии заколотилось так, что ей казалось: еще мгновение, и оно разорвется.
– Эмили... – Она с трудом узнала свой собственный голос. – Эмили, ты... ты видишь меня?
С дрожащими губами Эмили кивнула. Стиснув сестру в объятиях, Оливия смеялась и плакала одновременно.
– Ты снова видишь, – сквозь слезы повторяла она. – Господи, ты снова видишь!
Только немного успокоившись, она обратила внимание, что на лице самой Эмили не видно радости. Сестра тоже обняла ее, но как-то вяло, будто механически.
Слегка отодвинувшись, Оливия внимательно оглядела сестру, потом снова взяла ее за руку. Ладонь Эмили была холодна как лед, хотя день был довольно жарким. Что-то было не так. Лицо Эмили, всегда такое оживленное, словно съежилось и посерело.
– Эмили, я не понимаю... По-моему, ты должна прыгать от радости! Разве не об этом ты мечтала весь этот год, мечтала как о чуде?
Вдруг, к ее ужасу, глаза Эмили наполнились слезами.
– Я думала, это будет самый счастливый день в моей жизни, – горько всхлипнула она. – А вместо этого...
– Но... что все это значит? О чем ты, Эмили?
– Я совершила нечто ужасное, Оливия, – захлебываясь, проговорила Эмили. – Я... я влюбилась!
– Но что же в этом ужасного? Я тебя не понимаю... Это чудесно!
– Нет, – жалким, несчастным голосом сказала Эмили. – Это не так...
– Но почему? Разве он не любит тебя?
– Говорит, что любит.
– Откуда же эти слезы? Если вы с ним любите друг друга...
Глаза Эмили вдруг стали
– Оливия, – прошептала она, – он... он цыган.
Оливия почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.
– Боже милостивый, – бессильно прошептала она. Мысли ее мгновенно вернулись к Доминику. Господи, это невозможно, твердила она. Откуда он взялся? Как это могло случиться? Когда? Да и вообще, где Эмили могла встретиться с этим проклятым цыганом?! Она стиснула руки Эмили и заставила сестру взглянуть ей в глаза. – Расскажи мне, как это случилось, – тихо, но твердо сказала она. – Где ты встретилась с этим цыганом?
– В деревне, – как послушный ребенок, ответила Эмили. – Эстер... Знаю, ты скажешь, что я должна была сразу рассказать тебе об этом... Понимаешь, Оливия, когда мы ходили гулять, она часто заглядывала в пивную пропустить стаканчик-другой. На минутку, так она всегда говорила. Но как-то раз я прождала ее очень долго. Уже стемнело, а Эстер все не было. Я ждала ее, сидя на скамейке, и уже стала волноваться. Потом испугалась по-настоящему, все гадала, как же вернусь домой. И тогда он подошел ко мне...
– Цыган?
– Его звали Андре, – кивнула Эмили.
Андре! Оливия едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она вспомнила красивого молодого цыгана, которого встретила в таборе. Неужели это был он? У нее возникла странная уверенность, что так оно и есть.
– Оливия, он был так добр ко мне! Знаю, ты много раз твердила мне, чтобы я не разговаривала с незнакомыми, но я... я позволила ему проводить меня домой. Я была уверена, что он не джентльмен, скорее какой-нибудь рабочий. Или фермер. Так я решила вначале. А потом он сказал, что торгует лошадьми.
Цыганская торговля, с горечью подумала Оливия. Бедная слепая Эмили! Откуда ей было знать, что рядом с ней цыган?
Впрочем, она понимала и Андре. Искренне увлекшись очаровательной, к тому же слепой девушкой, с чего бы он стал рассказывать ей, кто он такой? Эмили с виноватым видом опустила голову.
– Мы часто виделись с ним, пока ты была в Рэвенвуде, – жалобно пробормотала она. – Знаю, я виновата, мне следовало все рассказать тебе. Но я боялась, что ты рассердишься. И никогда не позволишь нам больше встречаться.
Оливия молча слушала невеселый рассказ сестры. А Эмили все говорила и говорила. О том, как Андре продавал на рынке изготовленное ее руками кружево. Как очень скоро она поняла, что чувство дружбы, которое она испытывает к нему, переросло в нечто большее. Как он принес ей магический кристалл. Боже мой, разве можно было так надолго оставлять сестру одну! Острое чувство вины захлестнуло Оливию. Но в глубине души она обрадовалась, сообразив, что Эмили вовсе не была одинока. К несчастью, вряд ли она сможет утешить сестру. Ведь если Эмили виновата только в том, что позволила себе полюбить цыгана... то и она, Оливия, поступила точно так же. Оливия сжала руку сестры.