Любовь покоится в крови
Шрифт:
Фен посмотрел на Уэллса.
– Похоже, часть бланков вы уже унесли, – заметил он. – Здесь их не так много.
– Вы правы, сэр, – подтвердил тот. – Все, что мистер Сомерс заполнил, я забрал в свой кабинет. Здесь остались только те, которые он заполнял сегодня вечером.
Возникла пауза, и сержант, которому не терпелось приступить к делу, спросил:
– Как насчет отпечатков пальцев, суперинтендант?
Стэгг только махнул рукой:
– Позднее. Я уверен, тут все ими заляпано. – Он постучал по столу: – Очевидно, мистер Сомерс за ним работал, когда кто-то его
– Ну, что? – спросил Стэгг.
Врач отряхнул пыль с коленей и протер глаза.
– Все, как я и ожидал, – ответил он. – Выстрел был с расстояния примерно в шесть футов, а калибр скорее всего тридцать восьмой.
– Шесть футов…
Стэгг перешел на то место, где должен был стоять предполагаемый преступник, и огляделся по сторонам, словно надеясь, что его осенит какая-нибудь идея. Но, судя по всему, этого не случилось.
– Похоже, череп у него был крепкий, – добавил врач, указав на тело, – раз пуля застряла в мозге… Смерть, разумеется, была мгновенной.
– Время смерти? – спросил Стэгг.
– От получаса до полутора часов назад.
Суперинтендант взглянул на часы.
– Сейчас без двадцати двенадцать. Значит, между десятью и одиннадцатью. Что-нибудь еще?
– Больше ничего. Его можно перенести в машину?
Стэгг покачал головой:
– Пока нет. Я обыщу его карманы, а сержант снимет отпечатки пальцев. Потом можете забирать.
Он нагнулся и стал проверять содержимое карманов Сомерса, выкладывая все найденное стол. На первый взгляд в вещах покойного не было ничего неожиданного: ключи, мелочь, бумажник с несколькими банкнотами, удостоверением личности и водительскими правами, карандаш, носовой платок, черепаховый портсигар, потертая зажигалка.
– Господи, а это зачем? – удивился Фен.
В нагрудном кармане Сомерса лежал плотно сложенный листок девственно-белой промокательной бумаги. Стэгг осторожно взял его в руки и произнес:
– В принципе, я не вижу ничего странного в том, что люди носят с собой промокательную бумагу. Мне кажется…
Но Фен выхватил у него листок и сравнил с чистой бумагой, лежавшей в блокноте на столе.
– Тот же сорт, – заметил он, – цвет и размер. – Профессор оглядел комнату. – Здесь еще несколько таких же блокнотов, и все с чистыми листами. – Обернувшись к Уэллсу, он спросил: – Ведь это вы отвечаете за обновление бумаги в блокнотах?
– Да, сэр. Я меняю их регулярно первого числа каждого месяца.
– Уэллс очень пунктуален в подобных вопросах, – вставил директор.
– А сегодня как раз первое июня…
Уэллс подтвердил его слова кивком: после того как в комнате выключили печь, он заметно оживился.
– Да. Я сменил бумагу после обеда, сэр.
– Возможно, Сомерсу просто понадобилось немного бумаги, – предложил свою версию директор, – и он вырвал ее из блокнота. Люди иногда делают так.
Но Фена это не удовлетворило. Он снова обратился к Уэллсу:
– Где вы держите новую бумагу?
– В шкафчике,
– А откуда она к вам поступает?
– Из школьной канцелярской лавки.
– Ученикам и учителям продают одну и ту же бумагу?
– Да, сэр.
– А когда вы ее меняете, то кладете в каждый блокнот определенное количество листов?
– Да, сэр. По три больших листа, сложенных вдвое.
– Хорошо, – кивнул Фен. – Проверьте все блокноты в этой комнате, включая тот, которым пользовался Сомерс, и посмотрите, не пропала ли в каком-нибудь из них бумага.
Уэллс, довольный тем, что для него нашлось занятие, немедленно принялся за дело. Стэгг пробормотал:
– Не совсем понимаю, к чему вы клоните, профессор Фен.
– Was ist, ist vern"unftig [5] , – весело ответил тот. – Нам важна каждая деталь, суперинтендант.
Этот уклончивый ответ окончательно сбил Стэгга с толку, и он угрюмо замолчал, глядя, как сержант занимается своей работой. Прочистив пальцы жертвы бензолином, полицейский прижал их к покрытой чернилами металлической пластине. Затем перенес отпечатки пальцев на листок белой бумаги. Вскоре сержант выпрямился с красным лицом.
5
Все, что существует, имеет смысл (нем.).
– Как насчет наручных часов? – спросил он. – Вам они нужны?
Стэгг усмехнулся:
– Спасибо, что напомнили. – И он наклонился, чтобы расстегнуть ремешок.
Директор, следивший за его действиями, заметил:
– Они надеты не той стороной.
Фен повернул к нему голову:
– Какой?
– Да, он всегда носил часы циферблатом внутрь, на американский манер. А теперь наоборот.
Стэгг поднес часы к уху, осторожно держа их за ремешок.
– В любом случае они не ходят, – сообщил он и взглянул на циферблат. – Стрелки показывают без пяти девять.
– Сломаны? – спросил Фен.
– Понятия не имею.
– Можно отвинтить заднюю крышку?
Суперинтендант подошел к саквояжу сержанта Гладстона, достал баночку с серой пудрой и с помощью кисточки из верблюжьего волоса распылил ее по внешней и внутренней поверхности часов. Подождав немного, сдул порошок и взял бумажку с отпечатками пальцев Сомерса. Некоторое время он внимательно изучал узор через карманную лупу.
– Здесь везде отпечатки пальцев Сомерса, – наконец произнес он. – Других нет, что и следовало ожидать.
Суперинтендант открутил заднюю крышку часов и осмотрел их механизм.
– Сломаны, – прокомментировал он. – Причем сломаны намеренно.
– Чтобы сбить нас с толку насчет времени смерти? – предположил директор.
– На часах без пяти девять. – Стэгг кивнул на циферблат. – Не самый лучший выбор. Кстати, и стекло нетронуто.
Уэллс закончил инспектировать блокноты с промокашкой и присоединился к остальным.
– Я видел мистера Сомерса сегодня в десять вечера, сэр, – сообщил привратник. – Он был жив и здоров.