Любовь покоится в крови
Шрифт:
Учебный день близился к завершению. Позвонив в полицию и поговорив с суперинтендантом, который пообещал зайти вечером, директор начал диктовать и подписывать письма и заметки. В два сорок пять он отпустил Гэлбрейта, своего секретаря, в его комнату и подошел к окну, выходившему на школьный двор. По пятницам в колледже проходил парад кадетов, поэтому вторая смена начиналась не без четверти три, а без четверти пять. В Доме Хаббарда прозвенел звонок, и по коридорам разлился легкий гул, словно вся школа вздохнула с облегчением. Этот слабый звук быстро перерос в оглушительный рев, смешанный из грохота поднимавшихся
Обычно в это время к директору заходил кто-нибудь из преподавателей, чтобы получить от него новые указания или ценные советы, но сегодня посетителей не было. Постояв немного у окна, он вернулся к столу и принялся довольно вяло сочинять свою речь для завтрашней службы в церкви. Время от времени до него доносились резкие выкрики команд и дружное топание кадетов, проходивших парадным шагом через плац. Часы на каминных часах показывали ровно четыре, когда к подъезду Давенанта на совершенно неприличной скорости подкатил красный спортивный автомобиль, и из него неторопливо выбрался оксфордский профессор английского языка и литературы Джервейс Фен.
Это был тощий долговязый мужчина чуть старше сорока, чисто выбритый, с румяным лицом и веселым прищуром светло-синих глаз. Одет он был в серый костюм, зеленый галстук с фигурами русалок и причудливую шляпу. Одобрительно похлопав по капоту автомобиля, издавшего громкий хлопок, профессор огляделся по сторонам и увидел директора, который уже вышел из дома, чтобы встретить гостя и проводить его к себе. Оказавшись в кабинете, Фен немедленно плюхнулся в большое кресло.
– Что ж, замечательно, – произнес директор. – Большое спасибо, что согласились приехать к нам вот так, в последний момент. Тем более что мы давно не виделись. Чем вы занимались это время?
– Дедукцией, – рассмеявшись, ответил Фен.
– Я видел газеты. Кажется, в Оксфорде теперь плохо с преступностью.
– Вы что, не читали Мэтью Арнольда? – спросил профессор. – Оксфорд буквально набит спрятанными трупами.
Директор улыбнулся, позвонил Гэлбрейту и попросил принести чай.
– Вы прибыли вовремя, – заметил он, когда секретарь ушел. – У нас тут пара необычных происшествий.
– Неужели?
– Возможно, даже с криминальной подоплекой. С минуты на минуту я жду суперинтенданта полиции.
Профессор приподнял брови:
– Расскажите!
Директор рассказал. Начав с эпизода в кабинете химии, он сообщил о странном поведении Брэнды Бойс. Фен внимательно слушал и, когда директор
– Думаю, вы не зря вызвали полицию.
Его собеседник поморщился:
– Боюсь, они не обрадуются, узнав, что мы хранили химикаты в доступном месте.
– Вы можете рассчитывать на их деликатность?
– Разумеется. Стэгг разумный человек. – Директор выдержал паузу. – Что вы об этом думаете?
– Ничего, мой дорогой Гораций. У меня есть много разных объяснений – большинство из них, впрочем, вполне невинны, – но ни одной возможности проверить их. Проще говоря, нам не хватает данных. А что вы вообще хотели бы от меня услышать?
– По сути дела, – протянул директор, – эта девушка не моя забота. Что бы с ней ни случилось, это произошло уже после того, как она ушла с репетиции. Правда, существует определенная связь между происшествием в химической лаборатории и тем фактом, что она ждала Уильямса в научном корпусе.
– Видимо, надо сделать объявление о краже в школе.
– Сомневаюсь, что это поможет. К тому же я уверен, что ученики тут ни при чем. Я знаю, как обычно ведут себя школьники, и сейчас явно не тот случай. Разумеется, попадаются мальчики, которые воруют. Но когда это происходит, речь почти всегда идет о деньгах или еде.
Некоторое время оба молчали. Парад во дворе закончился, и в окне были видны толпы школьников, стекавшихся на вечернее чаепитие в Давенант. Фен нахмурился.
– Насчет этого Филпотса… – начал он, но замолчал, услышав, как за дверью что-то громко шлепает и скребется. – Господи, а это еще что? – воскликнул Фен.
– Сейчас увидите, – мрачно усмехнулся директор.
Он встал, подошел к двери и распахнул ее. На пороге стоял огромный пес.
– Боже милостивый, – прошептал Фен.
Судя по всему, это был бладхаунд, правда, необычно крупный, вероятно, с примесью других пород. Он с пугающей неподвижностью стоял в проеме, не сводя с профессора пристального ледяного взгляда.
– Это Винни-Пух, – объяснил директор. – Старый пес, – торопливо добавил он, словно стараясь отвлечь внимание от вопиющей неуместности его клички. – Я бы даже сказал, очень старый.
– Скажите, а он… – осторожно заговорил Фен с видом Валаамовой ослицы, неуверенно пробующей только что обретенный голос, – он – ваш?
Директор покачал головой:
– Он ничей. Когда-то принадлежал одному учителю, но тот умер, и теперь пес просто живет в школе. Вообще-то, его надо отсюда убрать, – заметил он, с отвращением глядя на Винни-Пуха. – Проблема в том, что у него бывают жуткие приступы ярости, когда он набрасывается на людей.
– Вот как?
– Они случаются примерно раз в три месяца. Кстати, как раз сейчас мы ожидаем очередной приступ.
– Понятно.
– Но вам не о чем волноваться, вы ему понравились. Он от вас просто без ума.
Фена, кажется, не слишком обнадежили его слова.
– Я этого не вижу, – возразил он.
– Если бы вы ему не понравились, – объяснил директор, – он бы уже вас покусал.
При этих словах Винни-Пух внезапно сдвинулся с места и медленно направился к Фену.
– Эй, смотрите, что он делает! – воскликнул он.
– Не бойтесь, – произнес директор, на всякий случай отойдя подальше от собаки. – Он просто хочет с вами подружиться.