Любовь – полиция 3:0
Шрифт:
– Только для Аллы! – протянул через решётку два снятых со связки ключа сверхсрочник.
Алла была очень и очень яркой полудевушкой-полуженщиной. Уступить ей на пару дней своё холостяцкое жильё было приятно. Ей непременно понравится просторная, светлая комната и огромный, нарисованный на стене парусник. Да и комната соседа ей понравится: у Авдеича на стене жирным шрифтом было размашисто выведено «Дзе мая любоў?». Правда, их общий друг Паша Амелин, обаятельный и невероятно ленивый прапорщик, на одном из кутежей приписал ниже «Дзе моё пиво?».
– Над романтиками всегда шутят! – успокаивал Шишликов
– Где ты был, когда Бог мозги раздавал? – пытался язвить в ответ Авдеич.
– За тобой ходил! – язвил в ответ Шишликов под хохот двадцатилетних батальонных холостяков.
Впоследствии именно у них обоих – у Шишликова и Авдеича – и появились красивейшие девушки.
Впервые Шишликов столкнулся с Аллой за полгода до гауптвахты. Она стояла в закутке кафе «Дружба», примыкающем к ГДО, и обнималась с Красавчиком. На том была такая же, как на Шишликове, чёрная куртка из мелких кожаных обрезков – полгарнизона ходило в таких. «Что она в нём нашла?» – злился Шишликов. Варёные джинсы, спортивные костюмы, «Депеш мод», «Яблоки на снегу», «На заре голоса зовут меня». Шишликов носил широкие клетчатые брюки и свитер на голое тело – дань «люберецкой» моде. «Что нашла очаровательная кучерявая блондинка в небритом абреке?» – злился он.
Буфетчица Шура подозвала Шишликова к себе и с назидательным прибалтийским акцентом сказала: «Не связывайся с этой женщиной, мальчик!» Так же она говорила ему про всякую женщину, на которую он обращал внимание. Забота Шуры была трогательной, он дорожил знакомой буфетчицей, но никогда не следовал её советам.
Во второй раз, пройдя мимо целующейся в углу Аллы, Шишликов сердито вышел в зал. Играла музыка предпоследнего советского лета. Тогда никто, кроме Чубайса, ещё не догадывался об этом, и с двумя подвыпившими офицерами в гражданке танцевала одна громкая блондинка. Она была навеселе и со смехом схватила двадцатилетнего Шишликова за руку, когда тот проходил мимо. Ему пришлось танцевать в кругу Клавдии и её тучных неповоротливых кавалеров.
– Это друзья моего мужа! – произнесла она, обвивая обеими руками его шею.
– Понятно! – торопился отцепить непосредственную женщину Шишликов.
Ситуация изменилась, когда в зал вышла кудрявая красавица, похожая на дикую хищную кошку. Клавдия закричала:
– Аллочка, ну куда ты пропала? Мы все заждались.
Девушка-кошка подошла к подруге, поздравила с днём рожденья и со скучающим видом стала пританцовывать. Через пару тактов Клавдия перекричала музыку:
– Познакомься, это Шиш.
Интереса Шишликов в Алле не вызвал, она продолжала снисходительно сгибать и разгибать локти и колени, перетаптываться в общем кругу и озираться по сторонам. Рядом танцевала группа молодых парней. Ребята то и дело бросали на изящную девушку прямые оценивающие взгляды.
Она разворачивалась к ним и возмущалась:
– Ну что таращитесь? Давно по шее не получали?
Ребята в ответ обращались к Шишликову:
– Уйми свою подругу. Мы к ней не лезем.
Так повторялось несколько раз: проскальзывали не нравящиеся Алле взгляды, за которыми следовали оправдания. Алла распылялась, распылялась и, наконец, позвала троих ребят на выход. Шишликов отправился следом. На дворе стоял тёплый
– Давай один на один. Сюда иди! – требовала она на ковёр самого высокого из них.
Тот просил Шишликова успокоить подругу, и Шишликов охотно пытался это сделать. Он хватал рвущуюся в бой Аллу за талию, она разворачивалась к нему и шептала:
– Видишь, какие они трусы?
Затем пыталась снова ринуться в бой, замахивалась хрупкими кулаками на молодых прапорщиков. Шишликову приходилось аккуратно перехватывать её, чтобы не довести дело до настоящей драки. Его рука нечаянно сползла на буйное Аллино сердце. Он ощутил, как трепетно оно бьётся, и замер в ожидании затрещины за вольность. Но, пылая румянцем, девушка лишь поворачивалась к нему и шептала:
– Сам видишь – они меня боятся.
«Кошка. Настоящая кошка!» – терялся Шишликов. Он впервые в жизни обнимал девушку, и чувство нежности переполняло его. Три танкиста, записанных Аллой во враги, по-дружески завидовали связисту.
В дверях кафе появились Клавдия и два молчаливых сослуживца её мужа. В этот же момент с другой стороны затормозила белая «Волга». Клавдия обрадованно закричала и потребовала от вышедшего из машины грузина развести их по домам:
– Бадри, дорогой, у тебя есть время?
Бадри с удовольствием стал размещать в салоне обеих подруг и без удовольствия их кавалеров. Шишликова тоже пригласили в машину. В салоне стоял гул от вопросов, кто куда едет. Водитель ворчал «Так не делают! Куда ехать?», но уступал капризам неопределившихся женщин. Проехав триста метров, он остановился возле КПП генеральского городка и спросил, кто здесь выходит.
Никто его не слушал. Шишликов чувствовал себя не в своей тарелке, но близость сидящей рядом Аллы удерживала его от возвращения домой. Шум в переполненной машине привлёк внимание дежурного капитана, который отправил рядового выяснить причины долгой остановки. Солдат постучался в переднее окошко:
– Здравствуйте. Почему стоим?
– Сейчас выясним, кто выходит, и отправимся дальше! – сообщил Бадри, который уже жалел о доставшейся ему роле извозчика.
– Да иди ты! – послала солдата Алла.
Тот быстро исчез, но через минуту снова раздался стук в окно. В этот раз солдата попросил уйти Шишликов. Стучавший оказался не рядовым, а дежурным капитаном. Он был взбешён:
– Ты кого послал? Вышел из машины! – ломился он в заднюю дверь.
Грузный водитель испугался: любой залёт в ГСВГ грозил увольнением или переводом на родину. Он выбежал из автомобиля и распахнул заднюю дверь:
– Выходите! Хватит уже!
Вслед за сержантом высыпали все пассажиры. Дежурный офицер нападал на смутившегося Шишликова. Тот и сам был не рад своему хамству. Раньше он себе такого не позволял, а тут оступился – решил покуражиться перед боевой девушкой. «Дурак!» – думал он про себя.
Девушки унимали капитана, приятели Клавдии вздыхали и мямлили. Возникла полная неразбериха. Бадри стал торопливо разворачивать «Волгу». Передние колёса автомобиля прокрутились в сантиметре от чёрных туфлей Аллы. Она вскрикнула, схватилась за ногу. Шишликов растерялся, взял её на руки и понёс в генеральский городок.