Любовь — последний мост
Шрифт:
Это к столу подошел Мартиноли спросить, не желают ли гости чего-нибудь еще. Серж перебил его на полуслове, попросив записать стоимость обеда на его месячный счет. Потом встал, обнял хозяина, который со своей стороны рассыпался в благодарностях, закончив словами: «Вы для меня самые желанные гости, вы ведь знаете… Вот я принес бумагу для цветов…» Он вынул розы из вазы, завернул их и передал Клод.
По пути на улицу они опять заглянули в крохотную кухню, где Николетта Мартиноли с двумя поварами стояла у плиты. Когда ей представили Филиппа, она сказала:
— Заходите к нам еще, месье Сорель!
И Филипп, твердо решивший никогда здесь больше не появляться, пообещал. Выйдя, наконец, из ресторана, он поблагодарил Сержа за приглашение.
— Мы скоро увидимся. — Серж пожимал ему руку на прощание.
— Обязательно, — сказал Филипп и подумал: «Никогда мы больше не увидимся, никогда! Если это только будет зависеть от меня. Не тревожься, друг мой, и не опасайся меня!»
— Мне сегодня вечером нужно лететь в Рим, у меня там встреча с одним антикваром. Знаете, Филипп, я уже больше года пытаюсь заполучить для выставки две картины Рене Магритта. И теперь, когда дело уже на мази, откуда ни возьмись появился другой галерист, который заинтересовался Магриттом, так что мне стоит поторопиться, пока он не предложил более выгодные условия. О галерее тем временем позаботятся Моник и Поль, мои молодые служащие.
— Счастливого полета и удачи! — сказал Филипп. «Конец, — подумал он. — Всему, даже самому хорошему, приходит конец».
Серж обратился к Клод:
— Ты еще заглянешь в галерею, дорогая?
— Конечно. И в аэропорт тебя провожу. Ты иди пока. Я только довезу Филиппа до отеля.
— Отлично. — Серж сунул руки в карманы куртки, и широко и тяжело ступая направился в сторону узкой боковой улочки. Там лучи заходящего солнца уже не падали на булыжники мостовой.
— Пойдемте, Филипп, — сказала Клод, державшая в руках букет роз.
В старой «лагуне» было очень душно; Клод забыла оставить стекло приспущенным. Некоторое время они постояли рядом с автомобилем.
— Серж мой лучший друг, — сказала она. — И он никогда меня не потеряет. Не смотрите на меня так! Садитесь в машину!
Из центра Старого города они спустились в новый центр Женевы и проехали по шикарной улице Роны, где вплотную друг к другу стояли модные магазины, бутики и магазинчики ювелиров.
— В бардачке у меня солнцезащитные очки, — сказала Клод.
Он нашел их — большие, с затемненными стеклами и широкими дужками.
— Спасибо. — Она надела их. — А то солнце слепит.
— Это не из-за солнца.
— Допустим, что не из-за солнца. И что?
— Наш день был замечательным, Клод. Ничто в моей прежней жизни с ним сравниться не может.
— Я чувствую что-то похожее, — тихо проговорила она.
— Но двадцать четыре часа — и те давно прошли. Мы истратили их… до конца… во время этого обеда…
— Господи! — вдруг встревожилась она. — Прекратите это! Вы у Сержа ничего отнять не можете!
— Сейчас речь не о Серже, — сказал он.
— Тогда о ком?
— Обо мне, — сказал он.
— Что это значит?..
— Вы ничего обо мне не знаете…
— Ваша правда. Вы, очевидно, обратили внимание на то, что мне свойственно врожденное чувство такта, и оно-то не позволяло мне задать вам хоть один вопрос о том, как вы жили
— Но не все, — сказал он. — Далеко не все. Однако вы правы, вы почти все время были очень тактичны и предупредительны. Спасибо вам за это. Не то «наш день» подошел бы к концу куда раньше. А вот с моей жизнью и с моими проблемами я, увы, не могу или, вернее, не имею права поступить так, как мне больше всего хотелось бы.
— Почему же?
— Вы знаете почему.
— До чего же мы с вами оба деликатны, просто блеск! — Она нервничала все больше. — Какие мы обходительные! Какие чуткие! А я что же? Кукла? Предмет, который принадлежит Сержу и который хотели бы заиметь вы? Я пока что принадлежу сама себе. И поверьте мне, в конце концов вы ничего у Сержа не отнимаете!
— Да боже ты мой! А вы можете мне поверить, что я не из-за Сержа говорю, что наше время истекло! Не из-за Сержа! А из-за моей жизни! — Последние слова он выкрикнул.
Она посмотрела на него в некотором недоумении. А потом, словно приняв неожиданное решение, проговорила:
— Погодите, я хочу вам показать еще кое-что интересное.
Они оставили улицу Роны, свернули направо, и вскоре ехали уже по набережной озера. Здесь, неподалеку от моста Монблан, Клод опять свернула в боковую улицу. Они прошли немного пешком.
— Зеленый! — воскликнула Клод и потянула его за собой через улицу ко входу в парк, который тянулся вдоль озера.
— Это Английский сад, — объяснила она, когда они с освещенной ярким солнцем дорожки свернули в тень могучих деревьев. — Ну, как вы это находите?
Он увидел перед собой зеленую лужайку, а на ней часы диаметром не меньше двух метров. Помимо стрелок, часы были словно нарисованы живыми цветами. Идущие по кругу цифры плотно обведены внешними кругами из настурций и внутренними — из красных пеларгоний. Земля кое-где была тщательно вскопана, как раз сейчас трое садовников пересаживали цветы. Работали они босиком. Каждый час выделялся дополнительно низкорослым видом роз, а соответствующие цифры складывались из светло-синих цветочных полосок. В центре «циферблата» росла зеленая заячья капуста, посаженная в форме четырехлистного цветка клевера, а стрелки — имелась даже секундная — были металлическими, покрашенными в белый цвет. Цветущие кустики, словно заборчик, оберегали этот «инструмент времени».
— Три часа двадцать восемь минут. — Клод бросила взгляд на наручные часы, чтобы проверить. — Точно, минута в минуту. Каждый месяц здесь сажают новые цветы. Однако я привела вас сюда не для того, чтобы показать вам эти часы.
— А для чего же?
— Потому что я хотела кое-что сказать вам, но не могла сделать этого в машине, на ходу. Вон там скамейка, пойдемте сядем!
Скамейка стояла прямо напротив часов.
Клод сняла солнцезащитные очки и посмотрела на Филиппа.
— Вы были правы, когда совсем недавно сказали, что я очень мало рассказала вам о себе, — далеко не все. Это чистая правда! У меня есть свои проблемы. Вы помните, как я вела себя вчера ночью. В последнее время я и впрямь не всегда владею собой. Думаю, это пройдет. Надеюсь… Когда мы с вами встретились, я подумала, что вы могли бы мне помочь…