Любовь против (не)любви
Шрифт:
— А если возмутится, если оба станут возмущаться — тогда выпороть.
— Ты умница, Кэт. Небеса послали Робу не только красивую, но ещё и умную, и хозяйственную жену. Я спокоен за него, и за ваше будущее, и за все земли Телфородов в перспективе.
— Пусть вернётся сначала. Расскажи, что тут раньше было со скоттами? Куда потащился Роб?
— Точно я тебе не скажу, куда, потому что сам не знаю. Но надеюсь, что к вечеру мы увидим или его самого, или его гонца.
— С кем мы там вечно воюем? Понимаешь, я никогда не стремилась это знать. А теперь
— Зачем юной деве это знать?
— Так теперь выходит, что нужно знать. Я не знаю, с кем там водил дружбу милорд мой отец, и чем нам всем это может грозить.
– Милорд Сэмюэль спутался с графом Сэнд-Роком, я не знаю, о чём они договаривались, но гонцы сновали туда-сюда всё лето. А потом наши разведчики донесли, что с той стороны границы собирается большая армия — идти на юг, и что Торнхиллы пропустят через свои земли, потому что договорились — им не причинят вреда, а Телфордам придётся стоять насмерть. И нам пришлось подсуетиться — чтобы Сэнд-Рока отозвали в столицу, к их королю, чтобы первый из его командиров, младший брат, получил клинок в брюхо в трактирной стычке, ну и ещё кое от кого себя обезопасили. Мы, Кэт, то есть Телфорды, держим границу уже очень долго, и будем держать дальше. Я не знаю, что тебе говорил об этом милорд твой отец, но ни один из Телфордов не допустит, чтобы скотты захватили эту землю.
— Может быть, и говорил, — вздохнула Катерина. — Да вот, понимаешь, я не помню. И что, Роб пошёл показать, что мы — сильнее?
— Вроде того, — вздохнул Джон. — И я надеюсь, что не получится наоборот.
— А вообще, если по-честному, кто сильнее?
— А если по-честному, то — силы равны. Потому что они нападают — мы держимся, мы нападаем — они держатся. И так было всегда, и дальше тоже будет.
Катерина не заметила, как дорожка отошла от замка и привела их на небольшую плоскую возвышенность. Маленькая часовня венчала холм, за ней виднелись надгробья.
— Джон, скажи… мой отец здесь? — она вдруг поняла, что ничего о таком важном вопросе не знает.
— И он, и Саймон, — кивнул Джон. — Пойдём, — придержал калитку в невысокой ограде, пропустил её вперёд.
Здесь, похоже, хоронили и местных лордов, и их людей. Джон провёл Катерину меж суровых серых камней, и отступил, не желая мешать, и она увидела надписи: Сэмюэль Торнхилл, Саймон Торнхилл. И ещё, очевидно — дед Кэт, и какие-нибудь другие родичи, наверное.
Только вот что здесь делает Дороти Айви? Сама на коленях, чепец валяется рядом на земле, волосы растрёпаны, глаза заплаканы.
А Дороти услышала шаги, поднялась на ноги и прошипела:
— Чего явилась? Подлым предателям здесь не место! Убирайся туда, откуда пришла!
Катерина оглядела Дороти — огорчена? Не в себе? Что это с ней вообще?
А та тем временем поднялась на ноги, отряхнула чепец, нахлобучила его на голову. И собралась отодвинуть Катерину и уйти.
— Стой, — в повеление Катерина вложила немного силы.
Самую малость — чтобы уже, наконец, разобраться, что происходит.
— Не
— Так и не надо. Объясни уже, будь любезна, что происходит.
— Что происходит? Ты не понимаешь, что происходит? Милорд мёртв, Саймон мёртв, а ты — жива! И ходишь тут хозяйкой, и всем приказываешь! То, значит, в обморок падала от одного телфордовского духа, а то вернулась, будто имеешь такое право! — наверное, кто-нибудь мог назвать эти глаза «горящими праведным огнём».
А Катерина подумала — что-то у Дороти совсем с психикой плохо. А там дети малые, между прочим.
Детей было двое — мальчик и девочка, крошки совсем. Мальчику три, девочке полтора, что ли? При них всё время была деревенская девчонка, Мэри, она их и вниз поесть выводила, и спать укладывала, и как-то развлекала.
— Как бы то ни было — и вернулась, и право имею, — сказала Катерина раздумчиво.
— Нет! — ответила Дороти. — Ты предала своих родных! Ты носишь их одежду, но ни разу не пришла к ним на могилы! Раз ты осталась жить, то должна молиться о них денно и нощно, а не бегать с мужчинами по двору!
— Бегать с мужчинами? — вот как это выглядит, оказывается.
— Да! С Джоном Телфордом, с деревенскими оборванцами вроде Чарльза и даже с моим мужем!
— Что-то без меня никто здесь не поторопился привести всё в порядок, — покачала головой Катерина. — Ни ты, ни кто другой. Вот и приходится мне. Бегать. Знаешь, я бы с намного большим удовольствием сидела у окошка, читала книги да вышивала розочки, и что там я ещё раньше делала? Не помню.
— Для кого в порядок-то? Для поганых Телфордов? — зашипела Дороти. — И ты теперь тоже одна из них!
— Мне бы всё равно пришлось стать одной из… кого-то. Как и тебе, как и всем женщинам на свете, которые выходят замуж. И меня не очень-то спрашивали, хочу ли я выходить замуж за Роберта Телфорда.
— Но ты не сказала ни слова против!
— А ты стояла рядом и видела? Ты знаешь, каково это — выходить замуж против своей воли?
— Знаю! Можно подумать, меня спросили, хочу ли я стать женой Хью Айви!
— И ты вместо того, чтобы преисполниться сочувствия, тратишь силы на ненависть к тем, кого настигла та же участь?
Вот право слово, уже никакого терпения нет! Она просто дура, эта Дороти. Ещё одна дура, сколько же их здесь, проблемных и глупых! Взрослые вроде бы люди, честное слово! Семейные и с детьми, а туда же!
— С чего это та же участь? Я что, вышла замуж за наследника лорда? Ты что, решилась на замужество ради своей единственной любви?
— Что? — кто-то, кажется, мешает тёплое с мягким.
Вышла замуж — живи. Не вышла — не вышла. Но назад жизнь не отмотаешь. Но Катерина не могла не признать, что ей-то проще, чем было Кэт — у неё Телфорды отца и брата не убивали, для неё они — просто люди, не самые приятные, ну да когда же в жизни встречаются только приятные? Вон, её Василий тоже был тем ещё кадром! Роб хотя бы не алкоголик.