Любовь против (не)любви
Шрифт:
В доме все спали. Кувшин вернулся на место, а сама она — в комнату. И чуть не заорала, увидев невнятный силуэт на своей подушке. А потом вспомнила, что это её иллюзия.
Развеяла образ, разделась и легла спать.
24. Куда подался, на что нарвался
Утром поднялись с рассветом. Внизу Дороти уже отчитывала кого-то, стащившего кусок свежего хлеба до общего завтрака, на улице кололи дрова, Джон разговаривал с господином Айви — оказывается, вечером он разослал гонцов, и трое из четверых вернулись ни с чем. А Катерине-то почему не сказал?
Так и
— А так-то лучше, конечно, — проворчала она. — Думай тут, что хочешь. Давай так: мы, вроде бы, не враги, и должны худо-бедно доверять друг другу. Иначе ничего не выйдет.
— Чего именно не выйдет? — заинтересовался он.
— Ни-че-го, — по слогам произнесла она и пошла за стол.
А после завтрака отозвала господина Айви и задала вопрос про отхожие места. Тот несказанно изумился.
— Зачем это вам, миледи?
— Есть надобность, даже две. Во-первых, хочу понять, как устроено. Во-вторых, ищу грязную неприглядную работу для двух дураков.
Айви хрюкнул.
— Как только вам такое в голову-то пришло, — и посмотрел на неё, будто только что познакомился.
— Тяжёлая болезнь ещё и не так людей меняет, если ты об этом, — пожала плечами Катерина.
— Воля ваша, пойдёмте.
Оказалось, что поганые вёдра из дома выносят в некую яму, когда она переполняется — просто выкапывают рядом ещё одну. Не самый лучший вариант, но и не худший. А вот в замке всё было с одной стороны — дивно, с другой — по-простому. Покои хозяев имели на уровне второго и третьего этажей дальней башни, до которой пока руки Катерины ещё не дошли, по комнатке, выступающей из стены наружу, и с дырой в полу. Вот в эту-то дыру всё и валилось. Над дырой были сиденьица, это обеспечивало милордам Торнхиллам некий комфорт, а расположены эти помещения были с той стороны башни, которая выходила на ближний лес. То есть, можно было представить, как загадили пространство под стеной эти самые милорды.
Ну как, Катерина о таком читала. Тёплый туалет с водой — это конец девятнадцатого века даже в её родном мире, а тут, извините — дремучее средневековье. Может где в другом месте уже ренессанс, или, дай бог памяти, новое время, но тут — ничего подобного.
Другое дело, что в некоторых замках подобные помещения были устроены, скажем, над замковым рвом. Или над ручейком или речкой. Всё проще, хотя из этой речки потом ведь тоже воду пить.
Катерина бестрепетно осмотрела яму, и потом ещё — то самое место под стеной. Айви сопровождал её и показывал, и поглядывал с опаской — что ли ни разу не видел хозяина, который интересовался судьбой нечистот? Но Катерина в своё время читала о жизни и быте в похожую эпоху дома, и там как раз говорилось, что многие беды происходили именно из антисанитарии. И была готова давить её в зародыше.
Она спросила — есть ли известь. Оказалось — есть. И дальше уже было всё просто — из-под замковой башни убрать всё в актуальную яму, которую потом засыпать известью и закопать, и выкопать новую. И вообще, нечего под каждый куст в ближнем лесу кучи раскладывать, надо построить будку, как на даче, тоже над ямой, и следить за ней. Эта последняя мысль вызвала у Айви изумление, он усомнился — приживётся ли нововведение, но Катерина отрезала — нечего, мол, всю округу загаживать, чай, не звери.
Далее они вернулись в дом управляющего, и она поймала бежавшего мимо мальчишку и сказала позвать ей Дэна и Чарли. Те явились, глядели
— Но… — попробовал подать голос Чарли, и был тут же обрезан.
— Никаких «но». Если кого-то из вас что-то не устраивает — я распорядилась выпороть обоих на конюшне, и дело с концом. Или — идите и работайте. Если сегодня к ночи всё сделаете — нагрею воды помыться и почищу одежду магическим путём. Вопросы?
Вопросов не было. Оба вздохнули, переглянулись и пошли за лопатами, тачкой и деревянным корытом, в котором выносили навоз из конюшни.
А когда Катерина проследила за тем, чтоб дошли до места отработки и не потерялись по дороге, и вернулась ко входу в замок — то услышала топот копыт по мосту и радостные вопли. Вопил Майк, и из воплей следовало — что милорд Роб возвращается.
Уффф. Возвращается — это хорошо.
Отряд пронёсся по мосту, и сразу же стало шумно и людно. Роб первым спрыгнул на землю и подошёл к Катерине, прижал её к себе и поцеловал.
— Кэт, моя Кэт, как же я без тебя соскучился!
— И где же тебя, любезный мой супруг, три дня черти носили? — поинтересовалась она.
— Кэт, мы отлично сходили! Все целы, представляешь, потерь нет! Зато этим гадам кое-что пожгли, и ещё кое-что увели.
Милорд — разбойник с большой дороги?
Оглядела его — заросший, чумазый, довольный. На правом рукаве оторваны шнурки, на дублете не хватает двух пуговиц, в левом рукаве дыра. В дыру торчит клок рубашки, а внутри…
— Что это? Тебя ранили?
Только ещё не хватало!
— Ерунда, чуток проткнули. Зарастёт, не замечу. Ну да, пока рукой шевелить больновато. Надо Фила глянуть — его рубанули по бедру, да как-то нехорошо. Мы, конечно, залили всё сразу, чем там было, и перевязали, но рана выглядит нехорошо. И ещё есть пара парней, кого бы глянуть.
Ну вот, добегались, красавцы. Катерина хмуро оглядела мужа.
— Иди в дом. Разденешься, помоешься — воды сейчас согреем. Там и посмотрим, что с рукой. Остальных тоже всех осмотреть.
Поймала дворового мальчишку, велела бежать за Джоан — и пусть возьмёт с собой всё для перевязки. Позвала мужиков из замка — чтоб таскали воду, согреет она сама.
Душевую устроили прямо в большом зале. Дороти сунулась было с возражениями, но Катерина просто взяла её за плечи и развернула в сторону кухни — иди, мол, милая, без тебя справимся. Одна бадья стояла под лестницей, в ней вечерами мылась сама Катерина с камеристками, а ещё две — снаружи на улице, она велела ставить все и таскать в них воду. Баню какую устроить, что ли? Ну хоть простую совсем, как папа когда-то на даче построил — с печью, чтоб вода грелась от той печи, и полками, и вениками? Летом можно потом в речку окунуться, зимой — в снег. Но это потом, чуть позже. Пока давайте с дерьмом разберёмся. И с ранеными.
Раненых, кроме Роба и Фила, оказалось ещё четверо — так, что ощутимо, царапины-то они не считали. Парни шумели и смеялись, как мальчишки, прибежавшие с урока физкультуры, и точно так же рассказывали, вспоминали и просто хвастались — кто, кого, куда и когда. Катерина не сразу поняла, почему Джон выставил её из зала, когда парни принялись раздеваться.
— Эй, а посмотреть — что там у кого? Раны, ссадины, и что там они ещё себе получили?
— Кэт, — улыбнулся Джон, — твоё рвение восхищает, но — посмотришь на Роба, после. Нечего тебе там делать, среди мужчин.