Любовь решает сама
Шрифт:
— Мы хотели бы сделать целую передачу о вашей идее насчет создания общественного центра в районе доков, — объяснил мужчина, которого теперь Мелоди узнала: он был ведущим программы «Улицы города». — Добейтесь, чтобы зрители лучше представляли себе вашу цель, если вы понимаете, что я имею в виду. Между прочим, меня зовут Дон Хеллерман.
Мелоди успела заметить только одно: друзья Сета испарились, как туман в июле, стоило лишь всплыть вопросу об общественном центре, а вместо них появились Хлоя, Роджер, Ариадна и Эмиль. Джастин и Чанковские, хотя были
— Я знаю, кто вы, — сказала Мелоди телевизионщику. — Но я не уверена, что представляю себе, как вы понимаете слово «цель». Говорите ли вы о самой идее или о людях, которых она касается?
— Мисс Верс, — принялся мягко растолковывать Дон Хеллерман, — вы можете располагать нашей программой для такой постановки вопроса, которая, как вы считаете, полнее всего отвечает интересам жителей города. Я никогда не пытаюсь заранее регламентировать выступление гостей.
Вспомнив, как вели себя ее коллеги в предыдущий раз, когда она говорила с прессой от их лица, Мелоди обратилась к ним:
— Я думаю, здесь каждый из нас должен сказать свое слово. Как вы считаете?
— Это — ваше дитя, — поспешил высказаться Роджер и отошел дальше. — И всегда это было ваше дитя, с самого начала. Поступайте с ним, как вам угодно.
— В пределах разумного, — вмешалась Хлоя, не готовая так легко предоставить Мелоди свободу рук. — Не забывайте, что нам всем придется жить с тем, что вы наговорите.
Маленькие глаза-бусинки у Дона Хеллермана загорелись.
— Если налицо разногласия, — заявил он, сверкая в сторону Ариадны дорогостоящим зубным протезом, — я могу пригласить не одного гостя, а больше.
— Я готова принять участие, — вздохнула Ариадна.
— Но тебя не готовы пригласить, — обрезал ее Эмиль. — Сэр, мы придерживаемся единого мнения. Мисс Верс — избранный нами представитель.
Подступившие ближе Джастин и Фредерик Чанковский присоединились к этому мнению, Анна утвердительно кивнула головой.
— Благодарю за вотум доверия, — сказала Мелоди, когда телевизионщики уехали. — Хотя считаю, что могло бы быть больше единства.
— Мы все за вас, моя милая, и если среди нас есть кто-нибудь, кто с этим не согласен, то пусть выйдет вперед и займет ваше место, — заявил Эмиль.
— Нечего смотреть на меня, — предупредил его Роджер. — Я не хочу, чтобы из меня делали болвана на глазах всего Порт-Армстронга. Что касается меня, если Мелоди эта функция по вкусу, пусть занимается ею.
— Я не совсем уверена, что возьмусь за эти дела с телевидением, — призналась Мелоди. — Прежде всего в Доне Хеллермане есть что-то, что не позволяет мне доверять ему полностью. Он вообще приводит меня в содрогание. Но мне не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто мы отступаемся от идеи создания общественного центра.
Джастин заверил Мелоди:
— Выбора у вас не было. Вы могли только дать согласие на интервью. Но скажем честно, пожертвования сократились в течение последних дней. Люди забывают о подобных вещах, если им
— Мы тоже могли бы забыть об этом центре, — высказалась Хлоя. — Это был бы лучший выход, если вы спросите меня.
— К сожалению, мы уже не можем выбирать, — напомнил Джастин. — Уже собрано изрядное количество денег. Мы не можем прикарманить их, своевременно позабыв, с какой целью прежде всего мы начали сбор средств. На нас подадут в суд по обвинению в воровстве и мошенничестве, прежде чем мы успеем нанять адвоката.
— Мне все в этом деле не нравится, — настаивала Хлоя. — Я с самого начала говорила, что нельзя было позволять втягивать себя в дурацкий проект. Это была большая ошибка.
— Что надо сделать, чтобы тебе понравилось хоть что-нибудь? — презрительно фыркнул Роджер.
— Дать ей милого, симпатичного, жизнерадостного мужчину, — промурлыкала Ариадна, взмахнув ресницами в сторону Фредерика. — Признает ли это наша Хлоя или нет, но она сохнет от недостатка мужского внимания.
Мелоди скрипнула зубами в отчаянии, когда разговор перешел в нападки друг на друга; это происходило слишком часто, нарушая ее душевное спокойствие.
— Я очень рада, что вы трое не хотите выступать по телевидению со своими взглядами, — заявила она Роджеру, Хлое и Ариадне. — Дай вам волю, и интервью станет гарантированной катастрофой. Может, я не всегда говорю то, что, по вашему мнению, должна была сказать. Но я по крайней мере способна не забывать о главном и не дать себя отвлечь от него мелочами.
Это была похвальба, о которой она впоследствии сожалела. В следующий вторник, когда интервью переходило уже в решающую фазу, Мелоди опасалась, что она единолично принесла делу больше вреда, чем Роджер, Хлоя и Ариадна вместе взятые.
Едва она вошла в студию, начались сбои.
Сначала молоденькая помощница ведущего программы возмутилась, когда, встречая Мелоди, услышала, что та хочет увидеться с Доном Хеллерманом до начала передачи.
— Я никак не могу беспокоить мистера Хеллермана, — упиралась девица. — Ему делают грим, и он очень рассердится.
— А я уже рассержена, — сообщила ей Мелоди. — Мистер Хеллерман не дал себе труда ответить на мои неоднократные звонки по телефону после того, как он уговорил меня выступить в вашей программе. Я хотела бы предварительно обсудить с ним, какого рода вопросы он собирается мне задавать.
— Я посмотрю, что можно сделать, — пообещала помощница и исчезла, оставив Мелоди кипеть от возмущения в комнатушке размером с душевую кабинку.
Последние несколько дней были не самыми приятными в жизни Мелоди. Часы торговли в магазине тянулись долго, но они не шли ни в какое сравнение с бесконечной монотонностью вечеров и дней отдыха. Среди жизненных событий, казалось, не было ничего, что могло бы вызвать живой интерес у Мелоди, ибо Дон Хеллерман был не единственным, кто не дал себе груда позвонить; обращало на себя внимание и молчание Джеймса Логана. Мелоди мучилась в тисках тоски из-за того, что он пренебрегал ею.