Любовь с чистого листа

Клейборн Кейт

Не тот, что начинается постепенно. Этот дождь обрушился большими каплями и промочил нас до нитки. Разгоняющий толпы дождь: все, кроме нас с Ридом, рванулись искать себе укрытие, большинство попрятались в тоннеле над тротуаром, из которого Рид с таким облегчением выбрался. Плюсом моей огромной мешковатой сумки является то, что я могу надеть ее себе на голову. Но тут Рид достает из своего достаточно вместительного портфеля зонт, и я чувствую себя полной идиоткой. Пусть он и знает слово «придурок», сам им точно не является, потому что раскрывает зонт надо мной вместо

себя и указывает на голубой козырек, под которым невысокая женщина обеспокоенно пытается втащить в магазин стенд со свертками ткани. Мы бежим, шлепая по мокрому бетону, одежда пачкается брызгами проезжающих машин, Рид на полшага позади меня. Мне кажется, я чувствую, как его рука висит в воздухе над моей спиной.

Не касается. Лишь висит над ней.

Наконец добравшись до укрытия, мы можем оценить урон. Колготки на мне промокли до колена, платье прилипло к бедрам. Его костюм потемнел от воды, волосы стали медно-каштановыми. Я смотрю на него с улыбкой солидарности. Смешно, да? Смешно, как все обернулось?

– У тебя что, нет зонта? – спрашивает он, и это… не смешно.

Он сердится.

Я смотрю на него долгую секунду, осуждая этот его тон и высокомерный взгляд на меня. Вспоминаю о своей шуршащей и полной хлама сумке.

В поезде я захотела достать баночку драже, а нашла носок, низкий такой, какие под кроссовками носят. Ужасно, конечно, что у меня с собой нет зонта, но то, что он указывает мне на это, не менее ужасно.

– Дождь не предвиделся, – отвечаю я.

Рид что-то проворчал у меня за спиной.

– Что ты говоришь?

– Я говорю, сорок процентов.

Продолжаю смотреть. На завитке волос у его виска повисла капелька воды.

– Сорок процентов вероятности дождя, – поясняет он. – По прогнозу в приложении на телефоне.

– Но сорок – это не сто, правильно?

Капелька дождя падает на борт его пиджака. Мой ответ совершенно сбивает его с толку, Рид снова стискивает челюсти. Мы синхронно оборачиваемся и смотрим на дорогу, дождь льет с невероятной силой. Между нами прослойка воздуха, будто бы искрящаяся странной энергией.

– Твой новый проект, – наконец произносит он, стараясь перекричать звонки и стук дождя о навес над нами. – Ты откажешься от своих клиентов ради него?

Порыв ветра обрушивает дождь на нас, и я отступаю, наблюдая, как асфальт намокает вокруг носочков моих ног. Я злюсь и не хочу ни с кем говорить: прогулка пошла не по плану, затем еще эта ситуация с зонтом, и я все еще чувствую, где он меня коснулся.

Но в ответ лишь пожимаю плечами, играя наивность, хотя настроение у меня совершенно не игривое.

– Наверное, нет. Мне нравится создавать что-то своими руками. Но я-то всего одна. С этим проектом можно перестать волноваться о завтрашнем дне, он открывает много возможностей. Я точно смогу брать меньше клиентов.

– Ты сейчас занимаешься только фрилансом?

Я перевожу на него взгляд, он смотрит прямо перед собой, на дорогу.

– Д-да-а, – протягиваю я, подозрительно. Не знаю, долго ли мне еще удастся изображать перед ним наивность.

– Что, если месяц не удался?

Сжимаю

губы. С одной стороны, не хочется быть надутой идиоткой, а с другой, Рид и сам надутый идиот, раз задал такой вопрос.

– Мне легко найти заказы, я востребована.

Он кивает:

– Но если бы выпали трудные времена, – говорит Рид. – У тебя оформленное ООО или что-то вроде? Как ты выплачиваешь себе зарплату?

Боже мой. Если есть в этом мире что-то хуже менсплейнинга, это оно. Он не просто объясняет что-то, он устроил целый допрос. До этого, на Променаде он задавал вопросы прямо, слишком резко. И все равно они звучали не так. Сейчас Рид задает вопросы слегка порицательно и далеко не слегка поучающе.

– Разве ты не говорил, что работаешь консультантом по бизнесу?

– Говорил, – отвечает он мрачно, затем затихает. Наступает долгое молчание, дождь перешел в монотонный, но сильный ливень. Рид кряхтит и снова спрашивает:

– А откуда у тебя медицинская страховка?

– Ой, смотри, – обрываю его я, кивая на ту сторону улицы. Голос у меня все еще радостный, а вот на душе кошки скребут. – Там магазин носов для любопытных варвар. А прямо рядом с ним бутик для тех, чье мнение никто не спрашивал.

Я не смотрю на него, но знаю… знаю, что он делает. Тоже смотрит на ту сторону улицы. Понимает, что таких вывесок там нет, но все равно смотрит.

– Я лишь имел в виду, что медицинские услуги стоят целое состояние, и многие люди творческих профессий…

– Рид. – Я поворачиваюсь к нему, скрестив руки на груди, справа на меня – на одежду, лицо, волосы – тут же обрушивается косой дождь.

Никогда не понимала выражение «капать на мозги». Теперь мои мозги оказались под водопадом.

Я делаю глубокий вдох, жду, когда он на меня посмотрит. Чувствую себя как оголенный провод.

– Давай кое-что проясним. Я не испытываю к тебе жалость, так что и к себе жалости не прошу. Я не маньячная пикси-мечтательница, чью жизнь надо организовать. Я хороша в том, что делаю. У меня довольно успешное дело в одном из самых конкурентных городов мира, и оно только растет. И я просто подумала, как здорово, если у меня будет… – Я замолкаю в ужасе, все лицо горит. Я хотела сказать «друг». Господи, что же я делаю? Зачем все это ему рассказываю?

– Что будет? – спрашивает он.

– С кем погулять, – вяло заканчиваю я. – Как я уже говорила.

– Тебе есть с кем погулять.

– Я не… – Боже мой. Как же обескураживает… наше общение. То, как он давит на меня с каждым своим вопросом, как заставляет меня произносить те вещи, которые не надо произносить. Как не дает просто хорошо проводить время.

– Я не то имела в виду, – говорю я.

Вокруг нас все затихло, дождь внезапно успокоился и теперь превратился в мелкую морось. Только с навеса шлепаются крупные капли, и за две секунды улица вновь наполняется людьми, вышедшими из своих укрытий на время ливня. Рид наблюдает за ними с напряженным, печальным, но таким красивым видом, и даже разочаровавшись в этой встрече, я все еще чувствую что-то – эмпатию, нашу связь.