Любовь с чистого листа

Клейборн Кейт

– Да, разумеется, – вру я. Но из чувства благодарности добавляю: – Променад. Общественное место, все такое.

– Ну, веселись! – кричит она. Они с Сесилией уже склонили головы над чернилами. Не знаю, удастся ли мне в жизни еще раз испытать легкость и тепло подобной дружбы.

Открывая дверь, слышу звонкий смех Сесилии, и на меня накатывает то же одиночество, что и все эти месяцы.

«Шурх», – закрывается за мной дверь.

И все же я на шесть минут раньше времени.

На улице Монтаг много людей: погода теплая, светит солнце, и все ходят с

изумленным видом, говорящим: «Ничего себе, дождь наконец прекратился». Я смотрю не на знаки – будто боюсь спугнуть их до встречи с Ридом, – а на людей. Прохожу мимо кафе H"aagen-Dazs, мужчина внутри смотрит на свой шоколадный коктейль, как жених на вошедшую в церковь невесту. Девочка радостно размахивает их сцепленными с мамой руками и лижет мороженое в рожке – треть его уже у нее на щеках и на футболке. Пара пожилых мужчин стоит у входа, прищуриваясь, чтобы прочитать меню на витрине. Мужчина пониже восклицает:

– У них есть клаб-сэндвич. Ты любишь клабсэндвичи!

Как будто клаб-сэндвич – это деликатес, а не то, что можно найти в любом районе города.

Выйдя на Пиррпон-плейс, вижу голубую гладь Ист-ривер. Вода светится на солнце так, как я не видела долгие месяцы, а лицо обдувает ветерок, успокаивающий, но недостаточно сильный, чтобы волосы стали липнуть к помаде. Просто идеальный ветерок. На велосипедной парковке женщина жонглирует мотками пряжи и напевает песенку про котов-космонавтов (Нью-Йорк для чудаков, а как же). Обычно я бы притворно уставилась в телефон, но сейчас наблюдение за людьми меня очаровало, и я совершенно не боюсь, что один из этих мотков прилетит мне в голову. На краткий миг я понимаю, что чувствовал тот мужчина с коктейлем и старики с клаб-сэндвичем, и наконец впервые с того самого «шурх», вспоминаю, почему решилась на эту прогулку. Даже если Рид откажется, мне нравится быть здесь, в окружении этих людей.

Надо просто пережить встречу, на которую я, повторюсь, пришла на целых шесть минут раньше. Это отличная возможность настроиться на…

Ну, конечно! Он уже здесь.

В двадцати метрах от меня, на Променаде, предплечья на перилах, руки сложены в замок, он смотрит на город на том берегу. Снова никакого бизнес-кэжуал, Рид одет в том же стиле, что и неделю назад: кеды, джинсы, куртка. Может, это его воскресный наряд. Так и обозначен в его шкафу. Профиль его лица парадоксально красив даже издалека.

Вытаскиваю пару букв из преследовавшего меня слова. Его профиль выглядит как слово «шок».

Он выпрямляется, будто почувствовав мое приближение. Рид поворачивается, и мне остается сделать несколько неловких шагов, когда оба только молчат и ждут. Чувствую себя так, будто иду по доске к этим голубым глазам – резким и застывшим на мне. Интересно, он скажет: «Добрый день»?

– Привет, – неожиданно произносит он. Я силюсь не поднять от удивления брови.

– Спасибо, что пришел. – Я только что заметила женщину на ближайшей скамейке. В одной руке у нее термокружка, в другой – телефон, сама она застыла с приоткрытым ртом и взгляд от Рида оторвать не может. Я бы, наверное, так же выглядела на ее месте, увидь я Рида впервые. Кажется, он не замечает, и я спрашиваю:

– Прогуляемся? – К моему облегчению,

он согласно кивает и делает жест рукой, пропуская меня вперед. Может быть, в этот момент женщина за нами ахнула.

– Ну, – говорю я, стараясь подстроиться под обыденность его «привет». – Как прошли выходные?

Он глядит на меня, моргает. Он явно не собирается удостоить меня ответом. С таким же успехом можно было спросить его, на какие ЗППП [13] он проверяется.

– Мои неплохо, – продолжаю я, будто он мне ответил. – Конечно, вчера весь день был дождь, так что я почти не выходила на улицу. Сегодня погода очень даже приятная.

13

Заболевания, передающиеся половым путем.

Будь Сибби здесь, она бы напомнила, что так рассуждать о погоде – все равно что сделать тату «Средний Запад one love» на лице. О чем бы еще сказать – о гаражной распродаже, про которую я недавно слышала? Или сказать о том, что свою сегодняшнюю сумку я купила за полцены плюс пятипроцентная скидка за заедающую молнию? А Риду будет интересно узнать, что я люблю больше – майонез или соус тартар?

– Ты сказала, что у тебя хорошая мысль, – говорит Рид, вряд ли предполагая обсуждение майонеза с тартаром.

Я прокашливаюсь в решительности закончить с этим светским разговором ради нас обоих.

– Точно. Точно, да. Я подумала о том, что ты сказал на прошлой неделе. Что не встретил здесь знаков.

Я скольжу по нему взглядом. Его руки в карманах куртки. Голова наклонена вниз. Он слушает, но держится отстраненно.

– Знаки… это как бы мое. Учитывая специфику моей работы, я интересуюсь знаками – что они говорят и как.

Рид останавливается. На полшага впереди, я тоже замираю и оборачиваюсь на него. Так серьезен, что хоть сейчас на монету чекань.

– Я имел в виду нечто менее буквальное. – Мягкие нотки в голосе звучат снисходительно. Представляю, как он позже вечером будет писать: «Дорогой дневник. Сегодня я встречался с женщиной, которая носит слишком много пуговиц и не понимает метафор».

– Нет, то есть… конечно, я это понимаю. Но когда я переехала в Нью-Йорк, самые обыкновенные дорожные знаки и вывески, они, эм… – Я посмотрела на неоднородные верхушки зданий Манхэттена, этот хаос из камня и стекла. – Они помогли мне навести порядок в мыслях.

Долгая пауза, Рид молча смотрит на меня. Наверное, в его представлении порядок совсем другой, с этой его одеждой по дням недели и личным дневником, которые я ему приписала. Но почему-то – возможно, я именно поэтому ощутила странную связь между нами неделю и даже год назад – мне кажется, он меня понимает. И хочет, чтобы я договорила.

Мы снова идем.

– У меня есть один проект. Дедлайн в июле, до которого еще далеко, а с другой стороны совсем нет, потому что у меня… – Я замолкаю, сглатываю тяжелый комок в горле. Ступор не дает мне даже это слово вслух произнести – просто какая-то антиирония. – Потому что у меня не получается сосредоточиться в последнее время, – говорю я вместо этого.