Любовь сильнее Тьмы
Шрифт:
Арименэль поражалась тому, что было в Лаурелинмэ, во многих эльдар: они не показывали эмоций и чувств. Казалось, что их ничто не могло возмутить или задеть, не могло причинить боль. Последнее было для девушки самым главным, хотя она постоянно отрицала это, боясь опять же… признаться в себе, что не такая уж и сильная.
Всё сводилось к одному. Эльфийка немного стыдилась того, что слишком чувствительная. Она боялась за других, волновалась, и это было видно по её лицу. Оскорбление кого-то могло вывести её из себя, и девушка могла сорваться. Вот как тогда, в Ривенделле, когда
И Арименэль боялась. Боялась, что однажды такое случится и с ней. Боялась даже не за себя, боялась даже не из-за того, что опять покажет свою слабость, боялась за родных. Это лишь навредит им. Она не хотела этого. И потому… потому отрицала это. Как же было… глупо?
Глупо.
Арименэль, обнимая Моргомира, поняла, что так оно и было. По крайней мере перед ним. Рядом с ним девушка чувствовала себя… собой. Не той, которой хотела казаться. А той, которой действительно была. Арименэль действительно чувствовала себя хрупкой эллет и знала, что Моргомир обязательно защитит, поддержит. Знала, что он выслушает, поймёт. Рядом с ним… было так, как не было никогда. Мир… что значил весь мир без него? Без него мир казался беспросветным мраком, даже если сияло солнце. А если быть рядом с ним в кромешной тьме, то засияет такой свет, что свет солнца покажется тусклым и ненужным.
Эллет невольно улыбнулась, тихо фыркнув. Ну она тут разошлась. Что за мысли? Свет, мрак… Просто любит она Моргомира. Любит, и всё тут. И всё будет хорошо. Когда он так говорит, девушка ему верит. Верит, как ребёнок, верит, как не верит больше никому. Просто он самый честный, что бы не думали остальные. И… самый-самый лучший.
— Да, испугалась. Не думала, что это ты, — наконец тихо сказала Арименэль, отстраняясь, и Моргомир увидел, что она счастливо улыбается, смотря на него сияющим взглядом.
— Ну, звёздочка, — только сказал полуэльф.
Однако не растерялся: снова шагнул к девушке и, снова обняв её, поцеловал, так, как целовал в первый раз. Хорошо хоть, что Кэльдар уж точно сейчас не появится с ехидной улыбкой на лице.
— Ты тоже о нём вспомнил? — весело взглянула на Моргомира Арименэль, когда он чуть отстранился.
— Конечно, — тихо фыркнул полуэльф, — разве можно забыть?
Эльфийка лишь улыбнулась, качнув головой. Действительно, вот Кэльдара забыть невозможно. Девушка любила его, но тогда, в Имладрисе, брат немного возмутил ей. Неловко вышло.
— Я совершенно не удивлюсь, если мы сейчас кого-то встретим, — Моргомир деланно недовольно закатил глаза и потом взглянул куда-то в сторону дороги.
Арименэль тоже посмотрела туда. Эллет понимала любимого, её, как и его, не покидало чувство, что им опять предстоит встретиться с кем-то.
«Каждый день одни встречи», —
Среди высоких сосен, которые словно бы посветлели с приходом весны, среди солнечных лучей, освещающих лес, по дороге, покрытой зеленеющей травой, мчался, хотя казалось, что летел, белоснежный конь. Арименэль взглянула и замерла. Конь внезапно остановился. Солнце осветило силуэт всадника в белом плаще и чуть ослепило глаза.
— А я говорил, — пробормотал Моргомир, пока Арименэль сощурилась и пыталась привыкнуть к яркому свету.
— Арименэль? — тем временем кто-то невысокого роста, сидящий впереди всадника, дёрнулся и попытался спрыгнуть с коня. — Арименэль!
Эльфийка, заслышав знакомый голос, ахнула и подалась вперёд. Невольно она улыбнулась. Обладателя голоса она, несомненно знала. Очень хорошо знала.
— Пиппин! — девушка шагнула вперёд и засмеялась — хоббит, едва не свалившись с коня, был удержан твёрдой рукой всадника, в котором Арименэль узнала Гэндальфа.
Сам маг, делая суровое лицо, смотрел то на эллет, то на Моргомира, и если полуэльф несколько посерьёзнел, то девушка лишь фыркнула и отмахнулась. Гэндальф сердиться не мог, это уж точно. Хотя вид он делает весьма успешно.
Арименэль смотрела на хоббита. Тот, слабо дёргался и то и дело сердито выглядывал на майа исподлобья. Эти забавные движения снова насмешили эльфийку, и она, почувствовав, что не может сдержать смех, засмеялась. Наверное, странно это выглядело со стороны, но девушка просто не могла сдержаться. Хоббиты всегда легко могли вызвать у неё смех и улыбку. Этот народец она искренне полюбила и всегда тепло к нему относилась, а они, в свою очередь, тепло относились ко всем остальным, даря веселье даже тогда, когда веселиться было невозможно.
Пиппин обиженно покосился на эллет, не зная, что думать про её смех, хотя полурослик снова попытался было спрыгнуть.
— Перегрин Тук! — грозно зазвенел голос Гэндальфа. — Если ты так хочешь повстречаться с землёй, я могу помочь тебе в этом!
Хоббит, услышав мага, испуганно дёрнулся и почувствовал, как теряет равновесие и падает с коня вниз. Но не успел он даже испугаться как следует, как кто-то осторожно подхватил его и опустил на землю.
— Зря ты, Моргомир, так с ним, — проворчал Олорин, смотря на растерянно хлопающего глазами Пиппина и чуть улыбающегося полуэльфа, — этого проказника стоило бы как следует проучить.
Арименэль, уже отсмеявшись, немного осуждающе покачала головой. Пиппин действительно мог «влипать» в истории, но девушке было хоббита жаль. Свалиться с коня отнюдь не приятно. Хорошо хоть, что Моргомир успел поймать полурослика… А вот Гэндальф…
Впрочем, эльфийка быстро перестала на него обижаться за хоббита. Майа редко злился, а то, что он сейчас взъелся на Пиппина, означало, что маг находился в очень дурном настроении, или же полурослик что-то натворил. «И, возможно, — задумчиво взглянула на Пиппина Арименэль, — первое зависит от второго».