Любовь стоит того, чтобы ждать

Вознесенская Дарья

Наградой была ругань с упоминанием ненавистной работы, придурков с гормонами и тупых девиц — остальное я не разобрала.

Но потом он вздохнул и процедил сквозь зубы:

— Хорошо же… Аррина Лан. Минус десять баллов в рейтинге. За переоценку своих способностей и нарушение порядка подготовки. Гард Норан, минус десять баллов. За… за все. Остальные по минус пять. И валите уже отсюда, пока я не передумал и не начал расследование…

Я постаралась скрыть облегчение.

Конечно, это существенный удар по рейтингу, который за первые десять дней не поднялся выше двадцати двух пунктов, но уверена, что сумею наверстать.

Подошедшие

медики уже поволокли меня дальше.

Но приостановились, когда Ар-Таа-р произнес:

— Кадет Аррина Лан. И плюс тридцать баллов за то, что вы прошли треть выпускного уровня. А еще вы не будете сдавать мне экзамен после первого курса, пусть это и не отменяет дальнейших тренировок.

Я сглотнула.

И попыталась сдержать эмоции, накрывшие теплой волной.

— Спасибо.

— Я что еще подумал… Видимо, этот уровень слишком легкий, раз его так далеко смог пройти только начавший учиться первокурсник… Наверное, выпускникам этого года стоит поставить планку выше, а, кадет?

— Это отличная идея, кэм, — сказала со всей возможной серьезностью. Хотя смех рвался изнутри, еще больше раскрывая внутреннее солнце.

Потом, конечно, мне было не до веселья.

Восстанавливали в Академии быстро и с помощью самого современного оборудования, но обезболивающее не всегда помогало.

Зато уже сутки спустя я вышла из медблока, устало двинувшись в сторону своей комнаты. И напряглась, когда меня окликнули.

Гард Норан подпирал одну из стенок коридора и двинулся навстречу, как только я обернулась.

Сражаться с ним не хотелось. Ни капельки. Но его сосредоточенное лицо предполагало скорее разговор.

— Почему ты ничего не рассказала? — не стал он ходить вокруг да около.

— И не избавилась одним махом от главных придурков Академии? — я невесело усмехнулась. — Наверное, «вертушка» все мозги отшибла…

— Аррина…

— А как же заморыш? Сырня? Шлюха?

— Послушай…

— Не хочу. Тебе интересно? Я скажу… Я просто не была уверена, что вас и правда исключат. Это во-первых. Во-вторых, мне совершенно не хотелось вам уподобляться… Может, кто и считает вас венцом эволюции, но не я. И даже в поступках не собираюсь приближаться к стражам… А еще я понадеялась, что ты оставишь меня в покое. Из благодарности… Хотя не уверена, что тебе знакомо это понятие, — вздохнула, отвернулась и пошла прочь. И вздрогнула от тихого:

— Я… хорошо.

Хорошо?

Наверное.

Но отчего же так плохо?

6

За два космических года до описываемых событий.

Академия пилотов.

Аррина

Вселенная, которая казалась Древним Цивилизациям жестоким и неуступчивым Ничем, сегодня представлялась живым существом. Наполненным не только звездами и планетами, но и мыслями. А еще волнами — чаще всего невидимыми.

Среди которых особое значение в Содружестве придавали гравитационным.

Собственно, с гравитационных волн, ряби в темной материи, а также с «кротовых нор», ведущих в субсветовое пространство, и началось

Содружество Систем, получившее в то время название «Конгломерат». Много тысяч лет назад ученые выяснили, что Вселенную можно «растянуть» в одну плоскость, как тонкий лист, и с помощью специальных установок «согнуть» в определенном месте, соединяя требуемые точки входа и выхода. С погрешностью всего в пару световых лет. И вовсе не надо тратить жизнь нескольких поколений на полет — достаточно лишь нырнуть в «прокол» этого листа, в «нору», и вынырнуть на другой стороне. Используя волновую энергию, заменившую неподъемные двигатели и опасное топливо.

Расстояние, переставшее иметь значение, объединило больше, чем схожесть менталитета, физических параметров рас и планет и общие цели.

Короткими путями пошли торговцы и контрабандисты, дальновидные правители, жаждавшие дружбы и объединения, жестокие завоеватели — как показало время, не менее дальновидные, — подминавшие под себя систему за системой, исследователи и ученые, открывавшие неведомые планеты и материи, и колонисты, в поисках новой жизни заселявшие целые планеты.

Конечно, прошло много сотен, даже тысяч лет, прежде чем удалось добиться точной системы расчетов и адекватного управления гравитационными потоками. Понадобились тысячи смертей экспериментаторов и миллионы — живых существ, не желавших подчиняться естественному ходу вещей, заставлявшему их стать частью чего-то большего. Было много проб, ошибок, войн, доктрин, переговоров, работы над хотя бы минимальными правилами существования. С трудом, но завершили разделение рас по типам.

Но прошло и это.

И сейчас уже не нужны сотни ученых, чтобы подобрать нужную волну и пространственно-временную формулу. Сейчас мы просто задаем координаты корабельной системе, нажимаем кнопку «старт» и… попадаем в другую галактику. У нас несколько столиц Содружества и общий свод правил, неподчинение которым карается самим Содружеством.

Сейчас в пилотных Академиях по всем объединенным галактикам ведется унифицированное обучение — пусть и с поправкой на типы звездолетов.

Мы даже нашли общего врага… и проигрывали каждый раз, когда с ним встречались…

Я вздохнула. Доклад делать пришлось — то, что ты едва не умер, в Академии не считалось достаточной причиной для безделья.

Вот только я не стала писать, что общая политика Содружества оставила на обочине недостаточно технически развитые и не представляющие интереса как сырьевые базы планеты и даже целые системы.

Не стала писать, что красивые лозунги и законы на местах превращались в уродливый оскал садистов, наделенных властью. Или что миллионы существ как жили, не подозревая о существовании какого-то там Содружества, прогресса и бороздящих космос звездолетов… так и живут.

И им никогда не доведется узнать, как себя чувствует тот, кто нырнул за изнанку пространства…

Восхитительно.

Будто ты часть чего-то огромного и прекрасного, и эта часть принимает тебя. И любит безоговорочно. Безупречно. Не пытаясь сломать или изменить, уничтожить или унизить.

Может показаться смешным, что я считала Вселенную любящей… Но ни у кого не было и шанса посмеяться — я не рассказывала. Лишь согревалась этим воспоминанием, когда становилось совсем холодно… во всех смыслах. Как грелась тем ощущением родства, что осталось у меня от мамы.