Любовь в мегабайтах
Шрифт:
— Ну, что? — удивленно спросила я.
— Абсолютно ничего интересного для нас. Немного отличий, но результат схож.
— Но это Глоуб?
— Я бы сказал, что похоже на сборную солянку из наших и глоубовских. Фигня.
Я была в замешательстве, ведь из-за этого диска убили Еремеева! Из-за фигни!
Станислас не похож на профана. Отличить зерна от плевел он способен.
— Скажи, Артём, а Станислас разбирается в этом? Он мог бы почувствовать разницу между информацией на первом диске
— Станислас? Станислас мог бы отличить информацию, не читая диск, по запаху!
Вот это характеристика, я даже испытала чувство гордости за своего любимого. От самого Артёма! Сложив руки ладошками, я умоляюще взглянула на Артёма, и он взял в руки третий диск, который я скопировала дома с карты памяти. Я отвернулась к окну, меня более не интересовали цифры, пробегающие по лицу Артема, но звук, который он издал, привлек мое внимание снова. Звук был подобен звуку воздуха, выходящего из прохудившегося шара надутого гелием.
— Откуда это у тебя? — шепотом спросил Артём.
— Да, так…
— Мне моя жизнь еще дорога. За это Ставицкий со товарищи попарят мне ноги в тазике с бетоном, а ополоснуть привезут к Веретёнке. Веретёнка хоть и мелкая, но мне хватит.
— За глоубовский файл? — ошарашено спросила ничего не понимающая я.
— Какой к чертям глоубовский! Это то, над чем мы паримся вот уже который год!
Это единственное, что может дать нам отрыв от Глоуб! И это гуляет по рукам…
Владелец Глоуб родную маму продаст, что бы заполучить это…
— Тсс! — успокоила его я. — Не переживай, все будет о'кей.
— Александра, я всегда знал, что ты умница, но теперь я в этом сомневаюсь. Это копия, а где оригинал?
— Не волнуйся, ничего такого, что бы мы ни смогли пережить. Всё в моих руках, и я контролирую ситуацию.
— Хотелось бы верить, — он устало закрыл глаза. Я убрала все диски в сумку и проверила, не остались ли следы нашего пребывания в компьютере Паука.
Артём позвонил Пауку, и тот обеспечил нам беспрепятственный выход из бельэтажа.
На выходе из интернет-кафе я взяла Артёма за руку и, гладя в глаза за стеклами очков, сказала:
— Прости, что втянула тебя. Мне не к кому обратиться. Не беспокойся, наше свидание останется тайной. И ты ни с кем не делись. Поверь мне, ничто не будет во вред «Хадраш текнолоджи». Я знаю, ты много сделал для этого проекта.
— Да уж, руки чешутся отнять, но это всего лишь копия… — сказал успокоившийся Артём, — береги себя, и, если что, обращайся.
Глава восьмая
Вернулась я поздно. Совесть мучила, хотелось всё рассказать Станисласу, но я понимала, что сегодняшний вечер последний мирный в нашей жизни. Если я ошибаюсь, и завтра мы не будем по разные
— Ну?
— Всё о'кей.
Похоже «о'кеем» я заразилась от Артёма. Станислас не стал наседать на меня, подождал, когда я сниму туфли, вытащу из сумки и положу на стол привезенные продукты. Увидев бутылку шампанского, присвистнул:
— У нас сегодня праздник?
— Да, завтра ты зарегистрируешь авторские права, и в нашей игре в прятки не будет смысла. Глоуб Коммьюникейшн прикажет долго и счастливо жить. Давай отметим это радостное событие.
Я достала с полки наши потрескавшиеся чашки и дунула в одну и в другую.
Станислас снимал фольгу с горлышка бутылки.
— Что-то ты не весела… — спросил он с подозрением. — Уж не случилось ли чего?
— Нет, что ты! — заверила я его и улыбнулась печальною улыбкой.
— Ну нет, ты меня не обманешь, рассказывай! — приказал он и плеснул пенящийся напиток в чашки.
— Просто грустно, что заканчивается наше приключение. Вернемся к жизни, в которой нас нет друг у друга. Ты будешь занят и не найдешь даже времени поболтать со мной по телефону. Тем более Наталья Леонидовна…
— Бабские бредни, — определил Станислас с усмешкой, — никто не посмеет мне навязывать Натали.
Никто — это Владимир Станисласович, отец. Вот возможность вызвать его на откровение. Я протянула свою чашку навстречу его, чашки глухо содвинулись.
— За удачу! — провозгласила я.
— За любовь! — отозвался Станислас.
— Владимир Станисласович не обрадуется, узнав о наших отношениях, — продолжала я интересующую меня тему. — Кто ты и кто я?
— Не бери в голову, он мне не указ. А после всего… — он запнулся, но продолжил.
— Я не советую тебе работать у него, хочешь, переходи ко мне? Хотя, когда мы вернемся, ты станешь очень богатой женщиной и можешь не работать вовсе. Откроешь свое дело, у тебя получится.
— Мне нравиться работать у твоего отца, — я сознательно разжигала страсти, — он никогда не относился ко мне как к стоящему ниже по иерархической лестнице.
— Всё изменилось, — я видела, как Станислас побледнел, и голос его приобрел ледяной оттенок. — Работать на него ты не будешь. Жить будешь со мной.
Моя чашка выпала из рук, плеснув по ногам холодной влагою. Удивительно она даже не разбилась, несмотря на свою древность и щербатость. Станислас поднял ее, встряхнул и налил шампанского.
— За это и выпьем, — предложил он.
Я сунула нос в чашку, что бы ни смотреть в глаза Станисласу. Он дождался, когда я сделаю глоток, и попросил: