Любовь в мегабайтах
Шрифт:
Четыре моих двоюродных брата прибыли из Коровинского, что бы из первых уст узнать, в какое дерьмо влезла их сестренка. Я обреченно села в кухне, у большого круглого стола, накрытого белоснежной накрахмаленной скатертью.
— Ну, — начал старший Виктор, — рассказывай.
— Пусть Ромка выйдет, — попросила я.
— Вот так всегда, как помощи просить так к Ромке, а чуть что так я мал еще! — возмутился он.
— Выйди Роман, — велел Виктор.
Ромка, недовольно отодвинув стул, встал и посмотрел на меня. Я опустила глаза.
Он
— Что за людишки бегали по поселку и интересовались тобой? — задал вопрос Андрей, понявший, что мне надо с чего-то начать.
— Сотрудники нашей службы безопасности, — ответила я.
— Ты что обобрала своего босса? — спросил Филипп.
— Нет, наоборот, я в очередной раз ему помогла.
— И они искали тебя, что бы отблагодарить? — усмехнулся Виктор.
— Скорее они искали сына моего босса, я как личность вряд ли могу их заинтересовать.
— Что сынок натворил? — спросил Андрей.
— А вот сынок как раз и хотел обобрать папашу.
— Бог с ними, сами разберутся. Ты нам расскажи, что с тобой произошло, и что ты наплела Ромке о чужом муже? — вступил Филипп.
— Просто так ляпнула. Мне не хочется вспоминать о том, что произошло. Стыдно.
— Здесь все свои. Если кто-то тебя обидел, мы должны разобраться. Ты не сирота, — веско произнес Виктор.
— Он попытался меня изнасиловать, — я сглотнула, горло свело судорогой, и я замолчала на мгновение, но затем уточнила. — Нет, сначала мы…по любви, и потом тоже,…а потом он разозлился на меня за то, что я сломала его планы, и хотел отомстить мне таким образом.
— Ничего не понимаю, зачем брать насильно то, чего тебе и так дают?! — спросил с усмешкой Андрей.
— Этим можно унизить, — ответила я непонятливому брату.
— Он тебя бил? — это Виктор.
— Нет, только связал.
— А синяки?
— Лучше бы он меня избил! — не выдержала я. — Синяки, черт с ними, пройдут!
— Я его убью! — вскочил Филипп.
— Успокойся, — велел ему Виктор. — Изнасилования не было, и потом, сначала-то они «по любви»…
— Я ему морду набью! — не успокаивался Филипп.
— Поговорить с пареньком надо, не след ему Александру обижать. А там, по обстоятельствам, можно и в морду, — сказал Андрей.
— У него целая служба безопасности! — поднялась я и, вспомнив, что Станислас первое лицо «Глоуб Коммьюникейшн» добавила. — Даже две, у него и у отца.
— Ты, Александра, сядь и спокойненько напиши нам адреса, по которым мы его можем найти.
— Не надо, Витя, — попросила я.
— У тебя четыре брата и ты думаешь, мы ему спустим? — сказал некровожадный Виктор.
— Я его на ленты распущу! — пообещал Филипп.
— Твои братки намяли мне бока.
— А ты думал, что за меня некому заступиться?
Голос Станисласа звучал в телефонной трубке, и сердце сжималось от любви и обиды.
Я ненавидела его. Я жалела его. Я любила его, даже после его постыдных действий, после сказанных в
— Меня уволил Ставицкий, — перешла к делу я. — Владимир Станисласович даже не удостоил меня беседы. Расплатились со мной, как и с информатором. Не поскупились.
Я говорила, а обида стояла комом в горле и изменяла мой голос.
— Ты плачешь? — удивился Станислас.
— Нет, — ответила полуправду я.
— Не смей плакать, — приказал он, — мое предложение остается в силе. Только теперь это не отцовский филиал, а «Глоуб Коммьюникейшн».
— Нет. Слишком похоже на предательство.
— Не привыкать.
— Сейчас я положу трубку и попрошу больше не звонить.
— Прости, прости! Я серьезно. И нам нужно увидеться.
— Зачем?
— Я тебе кое-что должен. Можно я приеду к тебе?
— Нет. Я в тебе не уверена. Ты неуравновешенный психопат. Насильник и сексуальный маньяк.
— Согласен. Тогда приглашаю в ресторан.
Слишком быстро он согласился со своим диагнозом. Это меня насторожило. Станислас опять что-то затевал. Мое любопытство выглянуло из убежища, куда оно складывало нелегко добытую пищу, и радостно потирало ладошки, совсем как Станислас.
— Хорошо, — согласилась я.
Он выбрал тихое местечко. Терраса утопала в зелени, столы накрыты нежно салатового цвета скатертями, на столе небольшой букетик садовых цветов в крохотной вазочке. Станислас в изящных, в золотой оправе солнцезащитных очках, строгом костюме известного кутюрье, идеально подобранный галстук, элегантная обувь. Я поняла, что никогда не видела Станисласа в его повседневной одежде.
Совсем недавно это была больничная пижама, спортивный костюм, халат медсестры и вещи, купленные мной в Коровинском. А теперь! Оказывается он щеголь! За меня тоже не надо было краснеть, оделась я с тщательностью, долгое время посвятила посещению своего стилиста, макияж был, неброский, но на уговоры перекрасить выбеленные волосы не поддалась. Угадали почему? Да, надежда умирает последней.
— Может, снимешь очки, я не вижу твоих глаз, лишь свое отражение, — попросила я.
Станислас взял пальцами тоненькую золотую дужку и сдернул очки с глаз. Вчера, наверное, синяк был в виде голубой тени, сегодня налился лиловой зеленью, и немного припухло веко.
— Извини.
— Чего уж там. Заслужил. Твои братья гуманно со мной обошлись. Молодой только не сдержался.
— Филипп.
Мы сделали заказ, Официант, похожий на английского актера, красавчика Джуда Лоу, разлил по бокалам белое итальянское вино. Станислас начал рассказывать, как в прошлом году отдыхал в Италии, в местечке Монтегротто, славящемся своими радоновыми источниками и виноградниками. Рассказывать он умел, я представляла маленький городок, с кривыми улочками, выложенными булыжником, старинная усадьба, возвышающаяся над городком на высоком холме, серпантины горных дорог, и виноградники, залитые ласковым итальянским солнцем.