Любовь в мегабайтах

Демина Нина

— Мы взяли на прокат автомобиль, и побывали в близлежащих Падуе и Венеции. Падуя мне понравилась больше. В Венеции толпы туристов, затхлые каналы, заплесневелые здания, всё облеплено голубиным пометом. В Падуе многолюдно лишь в районе старинного Падуанского университета, даже в соборе Святого Антония нет толчеи и давки.

Меня больно кольнуло «Мы», я старалась не впасть в приступ ревности, но итальянское вино вдруг мне показалось кислым. Я отставила бокал. Станислас заметил.

— Не нравится вино?

Он поднял вверх указательный

палец и официант тут же наклонился к нему:

— Заменить Тосканским?

— Лучше французским, — вставила я.

— Какое вино желаете? — предложил карту вин «Джуд Лоу».

— Шато-д-Икем, — выбрал Станислас.

Двести пятьдесят долларов за бутылку! Станислас сошел с ума или я ему для чего-то очень нужна. Сейчас узнаем для чего.

— Только, прошу тебя Станислас, не развлекай меня байками о твоих приключениях во Франции.

— Хорошо, тогда к делу, — согласился Станислас.

Принесли закуски и вновь разлили вино.

— Тост. За женщину, которая меня покорила.

— Не буду я пить за твоих баб, — тихо буркнула я.

— За тебя, Александра.

Я подняла бокал вверх, приветствуя тост Станисласа. Его подхалимаж был конкретным и напористым. Я ждала. Он не торопился, со вкусом, с вилки в рот втянул кусочек из морского коктейля, смеси из креветок, мидий, каракатиц, щупалец осьминогов, обмакнув его в экзотический соус.

— Александра, — он промокнул губы льняной салфеткой, — мое предложение жить вместе… Я всё еще надеюсь, что ты согласишься… Давай забудем о наших ошибках и начнем сначала.

— Не обсуждается, — отрубила я.

— О'кей. Выслушай меня. Не торопись ответить нет, — он положил ладонь на мои пальцы, испытывающие нити скатерти на прочность. Пальцы дрогнули, и он сжал их.

— Хорошо, — поспешно сказала я.

— Итак…

— Сейчас ты похож на Ставицкого, — перебив Станисласа, заметила я. Станислас оставил мою реплику без ответа.

— Итак, что мы имеем. Несмотря на то, что ты оказала неоценимые услуги «Хадраш текнолоджи»…

— Оценимые, оценимые… — съязвила я, сделав глоток из бокала.

— Не перебивай, пожалуйста, — Станислас взглянул на меня с укором, я мешала ему, — …тебя уволили, практически не поблагодарив, напоследок устроив унизительный допрос. Так?

— Так.

— Ты ничего не должна «Хадраш текнолоджи»? — уточнил Станислас. — Тебя не связывают страшные клятвы?

— Нет и никакие, — ответила я сразу на два его вопроса.

— Тогда двери «Глоуб Коммьюникейшн» гостеприимно открыты для тебя, — он развел руки в приглашающем жесте.

— Звучит как рекламный слоган.

— Ты всё шутишь. Между прочим, мы вполне способны оценить твои способности и таланты. Чем «Глоуб» хуже «Хадраш»?

— Ты вышел из подполья?

— Моя конкурентная деятельность теперь не является тайной для отца. Я сделал «Хадраш» великолепный подарок — новейшие разработки «Глоуб» из собственных рук и лидерство на рынке.

— Кстати, мы и так шли впереди «Глоуб»! — вступилась я за корпорацию.

— Еще

считаешь себя в команде?

— Слишком мало времени прошло, никак не привыкну. Скажи мне Станислас, ты открылся отцу, что «Глоуб Коммьюникейшн» принадлежит тебе, а о своей роли в установлении на рынке лидерства «Хадраш текнолоджи» ты тоже ему рассказал?

— Рассказал. Зачем врать? Я прекрасно знал, что Ставицкий вытряхнет из тебя правду, да ты и сама не будешь ничего утаивать.

— Конечно. Перед Хадраш моя совесть чиста. И как родитель принял твою попытку отнять у него его детище, цитирую, «разбить на части и продать и деньги пустить на ветер»?

— Отцу, конечно, я о своих планах не поведал. Сказал, что хотел украсть его секреты, что бы выйти на первое место. Вполне понятное желание у бизнесмена.

Хотели же они украсть у «Глоуб» и украли бы, если представился случай. А ты им на блюдечке и воровать не надо.

— Это его удовлетворило?

— Отца да. Даже не бранил, пожурил по-отечески за прыткость.

— Легко отделался.

— Но только не от Ставицкого. Как его задело, что я хотел его обставить! Искры из глаз сыпались, слюной брызгал! Обещал «Глоуб» в порошок стереть! Да только кишка тонка, как говорит наш корпоративный проктолог.

— Со Ставицким лучше дружить, — посоветовала я.

— Я хочу дружить с тобой, вместе мы натянем нос Ставицкому! Неужели тебе не обидно, что они выбросили тебя как нашкодившего котенка, вместо того, что бы носить на руках, в знак благодарности.

— Нет, мальчики, я в ваши игры больше не играю.

— Александра, прошу тебя, во имя тех прекрасных дней, что мы провели с тобой вместе. Ты помнишь, как хорошо нам было? Мы сможем повторить, я верю!

— Так тебе нужна я или моя помощь? — уточнила я.

— Мне нужно всё, твое тело, твой ум, твоя поддержка!

Тело, ум, поддержка. Не любовь. Станислас привык относиться к людям как к вещам, сегодня полезна — значит нужна, завтра отпадет надобность, и бесполезную вещь выкинут на свалку. Чего ими дорожить, их много в жизни, вещей, стремящихся быть полезными. Конечно, будучи правой рукой Владимира Станисласовича, я была допущена ко многим документам, имеющим значение, и хранила коммерческие тайны.

Отстранение меня от работы с одной стороны подвергало Хадраш опасности, но хитрый Ставицкий понимал, что при наших со Станисласом отношениях, они, скорее всего, тайной уже не являются. Было принято решение не допускать меня к тому, что я могла бы узнать останься я работать на «Хадраш» дальше.

Я ковыряла ложечкой остывший жульен, Станислас молча ждал моего ответа.

— Нет, Станислас, надоело мне быть пешкой в чужой игре. Попробуй без меня.

Он забарабанил пальцами по столешнице. Схватил льняную салфетку и скрутил ее жгутиком. «Вместо салфетки должна быть я». Бросил ее на стол. «Сейчас он обзовет меня страшилой, напомнит, что мне не найти такого дурака, который будет трахать меня», — тоскливо подумала я.