Любовь в мегабайтах
Шрифт:
— Ну, поцелуй же меня, или не рада?
Я поцеловала его поцелуем Иуды. Щеки мои горели от стыда и отчаяния. Отступать некуда. Я продолжила:
— А как же мы решим с твоим отцом…
Станислас взорвался.
— Пошел он к черту! Он нас не спрашивал когда женился на Натали! Никогда не прощу ему слёз моей матери! — глаза метали молнии, кулаки были сжаты, рот скривился от непереносимой ненависти. — Он ее убил! Убийца! Убийца не может рассчитывать на снисхождение!
— Успокойся Станислас! — я испуганно прижала руки к груди. — Не суди его, да не судим
— Не прощу, — сквозь зубы процедил он.
Это было страшнее, чем его крики. Похоже, права молва, что от ненависти к отцу он может решиться на отчаянные поступки. Ответ мы узнаем завтра. Я приблизилась к нему, взяла его лицо в свои ладони и, глядя в зеленые льдинки, сказала:
— Я люблю тебя. Помни об этом, что бы ни случилось.
Он совершенно успокоился, мы пили шампанское, сидя на трухлявом крылечке и смотрели, как стремительно темнеет ночное небо, и появляются яркие звезды и полная луна. Прохладный ветерок шевелил его светлые волосы, и мне ужасно хотелось поцеловать ямочку на его подбородке. Скоро кончится мое счастье. Нельзя сейчас думать об этом, а то мои последние, счастливые минуты обратятся в ожидание кошмара.
— Я хочу заниматься с тобой любовью, — сказала я вставая.
— Боже, какое чудовище я создал! — засмеялся Станислас.
— Пойдем, Франкенштейн! — подтолкнула я его, шикнув на себя за то, что подумала как он прав!
С утра Станислас уехал в юридическую фирму, подвизающуюся на ниве патентно-лицензионной деятельности, и я со страхом ждала его возвращения. В этой организации я была вчера и зарегистрировала авторские права корпорации «Хадраш текнолоджи» на новейшие разработки в информационных технологиях. Каковы будут глаза у Станисласа и у патентного поверенного, когда они обнаружат, что Хадраш-младшего опередила шустрая девица, с крашеными волосами и раскрашенная жутко вульгарной красной помадой. «Но Вы не беспокойтесь, господин Хадраш, интеллектуальная собственность принадлежит Вам», скажет толстый Уточкин.
Мне от этого легче не будет. Я Иуда. Предатель. Может мне не дожидаться праведного гнева и убраться по добру, по здорову? Нет, уж больно хочется услышать, что в итоге готовил Станислас, надеюсь, он мне всё выложит. И в красках. От ужаса и долгого ожидания я озябла, несмотря на июльскую жару. Я сидела около стола и рассматривала разъехавшиеся нити старой скатерти, когда раздался рев автомобиля прорывающегося через колдобины на бешеной скорости. Я вжала голову в плечи и приготовилась к худшему. Мотор еще долго ревел, пока не заглох, окончательно захлебнувшись последним рыком. Зверски хлопнула дверь «Волги».
Я разозлилась. Автомобиль-то тут причем! Я распрямила плечи и, гордо вскинув голову, ожидая своего палача.
— Где эта сука?! — хлопнула калитка, и Станислас взбежал на крыльцо.
Он был пьян. Боже, как в этом виде он добрался из города, умудрившись не наскочить на инспекторов ДПС?
— Ты что натворила, дрянь?! Кто тебя надоумил?! На кого работаешь?!
— Думаешь, я сама сообразить не могу, что ты используешь меня? — сказала я спокойно. — Для этого не обязательно
— Придушу тебя!!! — в запале он откинул попавший под ноги старый венский стул.
— А что собственно произошло? «Хадраш текнолоджи» является владельцем патента на изобретение согласно патентному закону. Ты наследник, всё твое. Ты чем недоволен?
— В гробу я видал это наследство! А «Хадраш текнолоджи» я все равно разорю, разорву на мелкие части, продам и деньги пущу на ветер!! — неистовствовал он.
— Тебе от этого какая корысть? — задала я вопрос вопросов.
— Растопчу, сотру с лица земли! — не унимался пьяный Станислас. — К чертям «Хадраш текнолоджи», да здравствует «Глоуб Коммьюникейшн»!
— Хочешь купить Глоуб? — вымолвила я.
— Купить?! Я и есть владелец «Глоуб Коммьюникейшн»! Приятно познакомиться! А ты маленькая, страшная сучка, которая не стоит того, что бы прикоснуться и пальцем!
Для кого ты старалась?! Шпионила для моего папаши?! Он что, трахает тебя?! Скажи, сука?!
Он схватил меня за ворот моей футболки и с силой притянул к себе. Он тряс меня и дышал мне в лицо водочным перегаром. Его лицо было искажено злобой, болью и еще чем-то, чего я никак не могла угадать. Так вот кто владелец Глоуб! Вот это да!
Он и вправду гений!
— Что молчишь?! Я прав?!
— Дурак, — сказала я. — Ты забыл, я была девственницей.
— Кому это мешает?!
— Ты сумасшедший. Зачем твоему папаше какая-то пугало секретарша-девственница, когда рядом Натали?
— Значит это кто-то из «Хадраш текнолоджи»! Казбек?!!
— Ты ревнуешь или злишься на то, что я тебя провела?
— Я стараюсь понять твои мотивы!
— А то, что ты всё это время обманывал меня, мстил отцу моими руками это не мотив? Кстати, смерть Еремеева твоих рук дело?
— Не разбив яиц яичницу не приготовить, — Станислас немного убавил громкость, отпустил порванный ворот футболки, и, тяжело дыша, сел на табурет. Я села напротив.
Мы молчали. В желудке у меня было пусто и холодно, словно я проглотила кубик льда. От напряжения меня немного подташнивало. Я прижала руки к животу и наклонилась вперед, что бы унять неприятные ощущения.
— Что с тобой? Я тебя не бил…
— Желудок разошелся…
— Понервничала, наверное.
— Наверное.
— Заживет, как на собаке. Нет, собака для тебя слишком хорошо. Собака это друг, — снова завелся Станислас. — А ты — гиена. Нет, падаль, которую жрет гиена.
— Ты поэт.
— Но не романтик. Ты убила во мне романтика. Убийца. Я окружен убийцами.
— От убийцы слышу, — огрызнулась я, меня ужасно обидели его слова.
— Кстати, Еремеева убили молодцы Ставицкого. Я тут абсолютно не причем.
— «Рожа» сотрудник нашего департамента по безопасности?!
— Какая рожа?
— Ну, тот, кто караулил у твоего дома?
— После аварии Ставицкий усилил охрану не только меня, но и моей собственности, на всякий случай. Поэтому он и не заинтересовался твоими наблюдениями. Ставицкий из тебя душу бы вытряс, если ему б пришла нужда.