Любовь во времена драконов
Шрифт:
— Присутствуют виверны всех пяти кланов, за исключением Чуань Жэнь, которая послала своего сына Джияна действовать вместо нее, — прокомментировал Джиян, откусив немного фрешетты с песто, базиликом и томатом.
— Кому аранчини? — спросила Эшлинг, оглядываясь по сторонам.
— Лимонный тимьян или моцарелла с базиликом? — Спросила Кирена, поднимая две тарелки.
— О-о-о. Лимонный тимьян, пожалуйста. Милая, хочешь еще аранчини?
— Это похоже на странное дитя любви Марты Стюарт и Нюрнбергского процесса, — прошептала я Балтику,
— Балтик, бывший виверн черных драконов, вейры два месяца назад обвинили тебя в их смерти. Ты признаешь свою вину?
— Я ничего не признаю, — громко сказал он, его голос снова стал нормальным из-за пакета со льдом, который я заставила его держать на носу. — Мне не нужно отвечать на обвинения. Они смехотворны и бездоказательствены.
— Кто-нибудь хочет еще чая со льдом? — Спросила я, поднимая кувшин. Никто ничего не сказал, хотя Костя выглядел так, будто вот-вот взорвется. — Нет? Тогда шампанское?
— Христос! — выругался Костя, хлопнув ладонями по столу, когда все подняли стаканы, чтобы снова наполнить их. — Это s'ark'any, а не бранч! Мы можем продолжить встречу?
— Не надо быть таким вспыльчивым, — сказала я, наливая шампанское, стараясь выплеснуть его через бортики. — Я не понимаю, почему мы не можем сделать это цивилизованно.
— Цивилизованный исход от дракона… это, безусловно, оксюморон, — сказал голос позади меня.
— Я думал, ты собиралась от него избавиться? — Спросил Балтик, когда доктор Костич подошел.
Костя опустился на стул, пару раз слегка стукнувшись головой о стол.
Я сузила глаза на моего бывшего работодателя.
— Да. Я вызвала ему такси и видела, как он садится в него.
— Я решил, что будет разумнее остаться здесь, где я смогу присматривать за тобой и за здоровенным виверном, пока не придет время задержать вас обоих, — сказал он, оглядывая буфет. — В этом козьем сыре с травами есть чеснок? У меня аллергия на чеснок.
— Я сдаюсь, — сказал Костя Кирене. — Я не могу бороться с козьим сыром и шампанским.
— С очень вкусным козьем сыром с травами, — сказала она, предлагая ему кусочек.
— Пара! — сказал Балтик, положив руки на бедра, явно ожидая, что я что-то сделаю.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спросила я. — Он верховный маг!
— Факт, который никто из вас, кажется, не уважает, — сказал доктор Костич, несколько искажено, так как он только что засунул в рот вишневую мини булочку.
— Он наложил на меня запрет. Ты видел, как моя магия идет наперекосяк… я не могу заставить его исчезнуть, даже если бы у меня была такая сила.
— Ты никогда не была хорошей ученицей, хотя, признаюсь, старалась, — сказал он, неся нагруженную тарелку к свободному стулу за столом.
— Не говоря уже о том, что он глава L'au-dela, — закончила я.
— Он должен сидеть с нами? Я думала, что только виверны и их пары здесь, — спросила Кирена Костю, хмурясь
Доктор Костич проигнорировал ее.
— И тот факт, что в этот самый момент повелители времени спешат сюда, чтобы арестовать вас.
— Какое это имеет значение? — ответил Костя, надув губы. — Никто меня не слушает. Никого не волнует ничего, кроме живота. Никто не хочет, чтобы правосудие свершилось. Я единственный здесь, кто действительно беспокоится о том, чтобы призвать Балтика к ответу за его отвратительные преступления… эти рисовые рулеты из краба и папайи хороши?
— Ваши повелители времени нас не тронут, — сказал Балтик Костичу, который нахмурился, но не мог говорить из-за очередной булочки, которую ел. — Драконы не подчиняются L'au-dela. У него нет власти над нами, пара, так что не бойся, его угрозы пусты.
— Уверяю тебя, они вполне реальны, — ответил Костич, и из его рта полетели крошки.
— Вуле Ву гессер-де-ма креч десю кулон кы бай парле? — Пробормотала Эшлинг.
Доктор Костич, сидевший напротив, уставился на нее.
— Извини. Я умирала от желания сказать это, — сказала она, стряхивая крошки с тарелки.
— Рене будет тобой гордиться.
— Верно, — медленно произнесла я, думая о том, что сказал Балтик. — Драконы не являются частью L’au-dela.
— Драконы — нет, — сказал доктор Костич, принимая бокал, который я поставила для Балтика, и задумчиво потягивал шампанское. — Вполне приличное вино. Мой комплимент. Как я уже говорил, твоя толстая пара права… у меня нет власти над драконами. Тем не менее, я имею дело с людьми, а ты, мой бывший ученик, достаточно близка к людям, чтобы считаться таковой. Это правда, что мне было бы трудно наказать его, но ты совсем другое дело, и поскольку я не могу иметь того, кто совершил преступления против меня, я возьму следующего: тебя.
— Мне бы хотелось, чтобы хоть раз меня обвинили в том, что я сделала, — сказала я. — Что ты собираешься со мной сделать?
— Я уже говорил тебе… изгнание в Акашу.
Ужасное чувство охватило меня холодными, липкими руками. Изгнание в Акашу не было поводом для смеха… место, которое смертный мир считал лимбом, не было тем, от которого многие существа когда-либо спасались.
— Ты не можешь этого сделать, — запротестовала я.
— Я могу и сделаю это.
— Балтик? — Спросила я, повернувшись к нему, внезапно забеспокоившись. — Что будет с тобой и Бромом? Я не хочу в Акашу.
— Ты не попадешь, ch'erie. Я никогда этого не позволю. Этот волшебник не более чем дуновение горячего воздуха.
Доктор Костич взглянул на свое запястье.
— Вопрос станет спорным меньше чем через час, когда прибудет стража, чтобы забрать Талли.
— Прикоснись к ней — и ты умрешь, — просто сказал Балтик.
Костич ткнул в него вилкой.
— Именно такое отношение веками держало драконов и L’au-dela в ссоре. Даже ваш посол был высокомерен, с ним невозможно было иметь дело.