Любовь ювелирной огранки
Шрифт:
Глава 13. Неприятные открытия
— Не читаете? Ну и не надо. Плевать я на вас хотела, — злобно бормотала Юлиана, кликая по кнопке "обновить" в окне статистики прочтений. — К "драконам" идёте, "ведьм" уплетаете за милую душу. А моя научная фантастика вам что, и даром не сдалась? Вонючки, вот вы кто.
Юлиана гипнотизировала экран воспалёнными от недосыпа глазами. Изредка на ее книгу прилетали "звездочки" и комментарии в духе: "Неплохо, вполне читаемо". Юлиану это
— Настоящих гениев общество никогда не признаёт при жизни, — утешалась она. — Истинные гении остаются непонятыми до самой смерти, зато обретают бессмертие в веках. Видимо, этим гадам-читателям нужна моя смерть. Ну так скоро и помру, с таким-то графиком работы!
Датчики, приклеенные к ее лбу, передавали прибору-анализатору гнев, зависть и разочарование. Туда же по проводам струилось недовольство и обида на весь мир.
Где-то в недосягаемом пункте управления Джета Га удовлетворенно потирала руки. Да, с черными дырами не сложилось, но для ее инновационного проекта нашелся куда более выгодный ресурс: негативные эмоции, хаос в чужой голове. Из хаоса, из пучины страданий так легко извлекать энергию! А Джете и ее команде нужно море, просто море энергии, чтобы воплощать в жизнь безумные научные разработки. Безумно оригинальные, если точнее.
Тишину каюты нарушил шум отъезжающей дверцы. Из проёма высунулась вихрастая голова в медицинской маске.
— Доктор Га! Доктор Га, у нас беда! — возбужденно сообщила голова. — Опять проклятые барсы.
— Что-о-о? — грозно вопросила Джета. — На вас напали?
— Нам еле удалось бежать. Доктору Варкрофту прокусили ногу, доктора Зелинскую ранили в плечо. Оба сейчас в медпункте.
— Глупцы, — процедила Джета. — Почему вы их не застрелили?
— Кого? — испуганно заморгала "Маска".
— Барсов, кого же еще?! Нам позарез нужны новые подопытные, с одной собачницы много не соберешь. Требуется больше фей. Понимаешь, гораздо больше! Люди не подойдут, они слабы и долго не протянут. Обязательно проверяйте, чтобы были феи.
Голова закивала, поклялась, что разберется, и расторопно исчезла из виду.
— Слышал? — шепотом спросил Пирог в шкафу Джеты Га.
— Слышал, — тоже шепотом отозвался Кекс. — Надо срочно спасать хозяйку. Помнишь, она как-то заявила, что она фея? Наверное, ее уже тогда под прицел взяли.
— Болтовня до добра не доводит, — деловито подытожил Пирог.
— Апчхи! Апчхи! — громогласно расчихалась Джета. — Да что ж такое-то! У меня, вроде, была аллергия только на собак…
***
Эсфирь лежала, вытянувшись в струнку, привязанная ремнями к койке. И не ощущала ни тепла, ни прохлады. Ни жажды, ни голода. Ни злости, ни страха. Ее глаза, широко раскрытые и как будто удивленные, смотрели в потолок, где ярко горели лампы. Нормальный человек уже давно бы зажмурился, а ей хоть бы что.
Она чувствовала себя совершенно прекрасно — то есть никак. И роль живого мертвеца нравилась ей всё больше. После того как эмоции атрофировались, свыкнуться
— Ну что, ты всё-таки не удержалась и перешла на ту сторону. А я говорил. Я предупреждал.
Мастер? А нет. Над Эсфирью в образе коварного соблазнителя с хитрой ухмылкой склонялся Вершитель. Можно было бы догадаться, кого куклы мастером величают.
— И что теперь со мной будет? — надтреснуто спросила она. — Вы пересадите мне кристалл?
— Хм, надо подумать, — загадочно блеснул глазами тот и потер подбородок. — Если я тебя отпущу, ты не разболтаешь мой секрет?
— Секрет о куклах? Или о кристаллах? По правде, я не из тех, кто треплет языком. Если скажете молчать, буду молчать.
— С тобой приятно иметь дело. Надеюсь, ты мудро распорядишься информацией, которую узнала, — ответил Вершитель и ослабил ремни. После чего провел ладонью у Эсфири над лицом. — А теперь спи.
***
Пелагея подкрепилась мясом средней степени прожарки и познакомилась с Поваром-из-Шатра, который оказался сверхчувствительным "творцом" и мог запросто измельчить тебя на приправу, если тебе вдруг не понравится его стряпня.
Пелагея на свой страх и риск заявила, что мясо недосолено. Повар побагровел и обратил свирепый взгляд на свою именную коллекцию разделочных ножей. А когда обернулся, Пелагеи и след простыл.
Она вернулась в метадом и выяснила, что под снежным куполом скрывается далеко не обычное жилище. Шкаф спальни оказался потайной дверью. Грех ею не воспользоваться.
Пелагее не терпелось узнать, что же там дальше. Она прихватила светлячков на случай кромешного мрака, двинулась по извилистому проходу и очень скоро вышла в соседнее помещение. При ее появлении загорелись голубые гирлянды, развешанные по стенам и потолку.
А в центре комнаты, в полу, зажглись бледно-розовые светодиоды, подсветив перину — нетронутую, пышную, фантастически белую. Пелагея, недолго думая, на нее забралась, положила под боком банку со светлячками и забылась сном младенца.
Среди ночи (или дня, хотя какая теперь разница?) что-то произошло. Сквозь сон до нее доносился страшный рык и звуки ожесточенной борьбы. Впрочем, борьба продлилась недолго. Где-то клацнули чьи-то зубы, обидчик испустил инфернальный вопль. А следующий миг кто-то мягкий, пушистый и ужасно большой улёгся возле Пелагеи и дохнул горячим воздухом ей в затылок.
С пасти у зверя стекала кровь. Но это не помешало Пелагее повернуться к нему, в полудрёме обнять за шею и зарыться лицом в густую шерсть.
— Котик… Как хорошо, что ты тут… живешь? Ты, конечно, побольше, чем Граф Ужастик. Но тоже сойдешь.
"Котик" от такого обращения несколько оторопел. Потом разомлел, плюнул на всё и прикрыл отяжелевшие веки. Сегодня у снежного барса выдался непростой день.
Видимо, во сне он нечаянно сменил ипостась. Он разлепил глаза и поначалу не понял, где находится. Рядом в грудь ему трогательно сопела Пелагея, не менее трогательно обвив его руками. Такая красивая и беззащитная… Да чтоб ее клопы покусали!