Любовь за вредность
Шрифт:
После больницы наши отношения с Евгением перешли в новый этап. Он решил, что теперь я поступила в его полное распоряжение, и вел себя соответственно. Я еще не очень хорошо себя чувствовала, поэтому раздражалась по поводу и без. Правда, мое недовольство почти утихло, когда пришедшие критические дни не доставили мне никаких существенных неудобств. После этого он задрал нос и стал настаивать на скорой свадьбе. Это меня пугало. Быть в центре внимания — это не для меня. Но он был непоколебим.
Как могла, я сопротивлялась его напору. После очередного безрезультатного
Это выяснилось скоро. В субботу мы с мамулей заканчивали стряпать любимые нами рыбные пироги, когда раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.
— Аня, привет, это я! — Евгений не сомневался в том, что я узнаю его по голосу. — Слушай, не злись, но через десять минут я буду у тебя с родителями. Надеюсь, твои дома?
От такого нахальства я потеряла дар речи. Приняв мое молчание за согласие, он ласково сказал:
— До встречи, милая! — И в трубке запищали частые гудки отбоя. Я медленно положила трубку, пытаясь одновременно обдумать три вещи: как сказать родителям, что надеть и как успеть прибраться.
Прибиралась я параллельно с объяснениями. Папаша долго не врубался, что через пять минут к нам прибудут возможные родственники. Я не сомневалась, что Евгений решил сделать все как положено, отрезав этим мне все пути к отступлению. Когда отец наконец уразумел, что за гости у нас сейчас будут, бросился надевать костюм, ворча, что такие вещи надо обговаривать заранее. Да если бы я сама знала!
Успев убрать в квартире и переодеться, я с сильно колотившимся сердцем присела на диван. Прозвенел звонок домофона, мама открыла уличную дверь, и раздались незнакомые голоса. Я встала и на ватных ногах вышла навстречу. Стоявшая в нашей маленькой прихожей импозантная пара старательно улыбалась, изображая радость, которой не было. Они надеялись стать родственниками Панкратова, а тут такой облом… Но держались они хорошо, демонстрируя редкую сплоченность. Подарив мне и маме цветы и вручив отцу бутылку коньяку, торт и шампанское, прошли в комнату.
Евгений так и лучился самодовольством, а мне ужасно хотелось провалиться под землю. В таком неудобном положении я еще не бывала. Но это естественно — до сих пор еще никто замуж меня идти не заставлял. Накрыли на стол, все расселись, и Александр Викторович, кашлянув, проговорил:
— Мы, как водится в русских семьях, пришли сватать вашу дочь за нашего сына.
Папаша с важным видом посмотрел на жениха и согласился:
— Если они так решили, то мы, конечно, не против!
Я сердито поджала губы. А вот я против! Как та баба-яга из олимпийского мультика. Евгений крепко сжал мою руку, боясь, что я примусь протестовать вслух. Но на это я пойти не смогла, что лишний раз доказало его интуицию. Чтобы успокоиться, положила себе приличный кусок пирога и съела его, даже не почувствовав, что ем. Когда на тарелке ничего не осталось, удивленно посмотрела вокруг. Мужчины, налив нам шампанское, а себе коньяк, с удовольствием
— Если бы мы знали, что вы придете, стол-то накрыли бы как полагается, а то вот так, спонтанно, бедновато получилось…
Мария Владимировна снисходительно улыбнулась, искоса взглянув на меня. Видимо, думала, что мне пришлось приложить титанические усилия для достижения подобной цели.
— Ничего, мы и сами узнали об этом только утром. Женя сказал: чтобы невеста не удрала…
Все вопросительно посмотрели на меня. Я выдавила из себя жалкий смешок.
— Это он пошутил, конечно!
И так посмотрела на довольного жениха, что все поняли, что так бы оно и было.
Потом мама ушла на кухню, я бросилась ей помогать, и тут же за нами следом пришла Мария Владимировна. Спросив для проформы, не нужно ли чем помочь, с некоторой долей иронии протянула:
— Это все так неожиданно… Мы, грешным делом, думали, что он женится на Виктории Панкратовой, вы ее знаете, Аня?
Энергично кивнув, я расплылась в широкой улыбке. Озадачившись моей необычной реакцией, она помолчала, но все же продолжила:
— Мы давнишние друзья с ее родителями…
Услышав о Панкратове, я непроизвольно нахмурилась. Мать Евгения сделала из моей мимики совершенно противоположные выводы.
— Что ж, если вам нужно побыстрее сыграть свадьбу, мы вполне понимаем. Думаю, через пару недель мы сможем все устроить…
Придя в совершеннейший ужас, я протестующе воскликнула:
— Да зачем так быстро?! А через полгода нельзя? А лучше через год?
Женщины с недоумением уставились на мое напуганное лицо. Мария Владимировна осторожно спросила:
— Вы не беременны, Аня?
Я замахала руками.
— Что вы, конечно, нет!
Она была поражена. Теперь, когда отпала единственная причина, признаваемая ею основательной для того, чтобы ее сын женился на мне, простоватой немолодой особе, она решительно ничего не могла понять. По моему виду стало ясно, что я вовсе не стремлюсь замуж за Евгения, как она прежде решила. Постепенно до нее дошло.
— Аня, а Евгений вас ни к чему не принуждал? Он порой может быть таким упорным и толстокожим. Свернуть его с избранного пути ох как нелегко…
Мы понимающе уставились друг на друга. Мне не хотелось признаваться в своей слабости, да и не так просто все было в наших отношениях. Она нервно предложила:
— Может быть, мне с ним поговорить?
Обрадовавшись, я с облегчением кивнула. Мария Владимировна решительно пожала мне руку, считая, что она уже избавилась от неприятного мезальянса. Через час они ушли, а мне пришлось выслушать комментарии папаши:
— Я и не думал, что ты замуж выйдешь. Считал, что ты всю жизнь будешь сидеть на нашей с матерью шее! — С этим постулатом я бы вполне могла поспорить: больше, чем зарабатывала, я никогда не тратила. — А ты такого мужика отхватила! Молод, правда, но это ерунда! — Расчувствовавшись, он чмокнул меня в щеку и отправился спать, разомлев от коньяка.