Любовь

Тодоровский Валерий Петрович

Самолет стоял, готовый принять пассажиров.

Прощания, слезы! Взгляд назад, за стеклянную перегородку. Молодые

и старые, их родственники, дети. Кто–то не решается пройти. Молодой человек возбужденно говорит что–то старикам — своим родителям, они все не отпускают, цепляются за рукава.

Мальчик в школьной форме и провожающие его школьники, молчаливые и сосредоточенные.

И опять — слезы — идите, уже пора!

Они поднимаются по трапу. Они смотрят назад. Они подолгу не решаются войти в салон. Машут кому–то. Помогают старикам. Поднимают на руки детей. Трап отъезжает. С ревом разворачивается на бетонной полосе самолет. Плывут над землей крылья. Стелется прибитая трава.

Летит над землей самолет. Последний взгляд вниз: в несколько мгновений земля становится будто игрушечной. Пока не исчезнет

за облаками.

Саша остановился у квартиры, достал связку ключей и открыл дверь. Вошел в прихожую. В руках у него — хозяйственная сумка. Квартира была пуста. На кухне, на полу лежала забытая гитара. Саша провел пальцами по струнам. В тишине гитара звучала резко и неприятно. Саша взял ее в комнату.

В комнате он распахнул окно.

Из хозяйственной сумки достал телефонный аппарат. Отыскал розетку и включил его. Поставил телефон на пол, а сам сел рядом, облокотившись о стену. Взял в руки гитару. Но струны не трогал.

Из окна доносились далекая музыка, гудки автомобилей, детский смех.

Саша ждал, сидя на полу, привалившись к голой стене с отпечатками некогда стоявшей здесь мебели на поблекших обоях…

1989 г.