Любовная мозаика
Шрифт:
— Договорились.
— Клэй, поверь мне, — прошептала она с чувством, — я очень хочу быть с тобой.
— А я с тобой.
Мужчина крепко обнял ее, а его поцелуи были во много раз красноречивее слов.
Восемь дней спустя Моника заглянула в спальню Пейдж, где та одевалась для встречи с семьей Клэя. На ней было стильное и элегантное черное платье. Девушка сидела за туалетным столиком и вдевала в уши жемчужные серьги.
Мать присела на край кровати.
— Ты выглядишь
— Спасибо, мама, — улыбнулась своему отражению Пейдж.
— Скажи мне, детка, — без обиняков начала мать, — ведь у тебя с этим Клэем не серьезно? Да?
Час пробил, подумала Пейдж. Всю неделю ей как-то удавалось обходить эту скользкую тему, но сегодня Моника пошла ва-банк. Больше всего Пейдж поражала непоколебимая убежденность матери в том, что она имеет право навязывать окружающим свою волю. Вот и сейчас выходило, что у Пейдж не было права на личную жизнь.
— Наоборот, мама, — выдержав долгую паузу, возразила девушка, — у нас с Клэем все более чем серьезно.
— Тем хуже, — печально заметила Моника. — Я, например, считаю, что он тебе не подходит.
— Но откуда ты можешь знать? — возмутилась Пейдж. — Ты видела его всего-то несколько раз.
— Тебе нужен не просто муж, — бесцеремонно заявила Моника, — а единомышленник! Не какой-то продавец тряпок, который дальше своего прилавка ничего не видит.
— Мама. — Пейдж подошла к ней вплотную и села рядом. — Я думала, ты куда мудрее и проницательней.
Моника гордо подняла голову и отрезала:
— Я достаточно проницательна, чтобы судить о людях.
— Клэй Рэйнольдс — личность весьма не ординарная, — решительно возразила ее дочь.
Моника вскочила и нервно заходила по комнате.
— Ты извини меня, — она понизила голос, — но давай будем называть вещи своими именами. Вас двоих связывает исключительно физическое влечение. Ты просто не можешь насытиться им.
— Неправда! — Пейдж захлестнула волна обиды. — Я люблю его.
— Это чушь. — На Монику, казалось, ничто не могло подействовать. — Вы знакомы-то всего два месяца.
От отчаяния девушка закрыла руками лицо.
— Да, кстати, — не унималась Моника, — ты хотя бы предохраняешься?
— Мама! — не выдержала Пейдж.
— А что «мама»? — Женщина удивленно подняла брови. — Я врач и смотрю на вещи с изрядной долей цинизма.
Неимоверное разочарование охватило Пейдж. Ее идеалы рухнули. Мать была бесконечно далека от нее.
— Мама, я так надеялась, что ты поймешь… — прошептала она с тоской в голосе.
— А что я должна понять? — непримиримо возразила Моника.
— Что мне тяжело, — попыталась объяснить свое положение Пейдж, — что меня раздирают противоречия, что я на перепутье…
В
— Все пройдет, — вновь отрезала Моника. — Этот мужчина просто воспользовался твоей наивностью, — зло добавила она.
— Да ничем он не воспользовался, — вконец расстроенным голосом сказала Пейдж. — Пойми, мы с тобой разные люди и смотрим на вещи по-разному.
— Не смеши, — бросила Моника через плечо и вышла из спальни.
Взяв со стола бутерброд с красной икрой, Клэй тотчас отправил его в рот и теперь наслаждался солоноватым привкусом деликатеса. Пейдж сидела в другом конце комнаты и оживленно болтала с Триш. Обе женщины моментально нашли общий язык и, казалось, никак не могли наговориться. Клэю это было чрезвычайно приятно.
По дороге в Рейстерстаун Пейдж почти все время молчала, но Клэй, памятуя о советах Дока, не пытался вызвать ее на откровенность. Ему было понятно ее состояние. Познакомившись с Моникой поближе, он объективно оценил властный характер женщины и осознал, что дочь находилась под влиянием матери.
Клэй пересек комнату и обнял Пейдж за талию.
— Что так увлеченно обсуждают дамы? — весело поинтересовался он.
— Я рассказываю твоей спутнице, где собираюсь провести свой медовый месяц. — Триш счастливо улыбалась. — А сейчас мне пора к остальным гостям, — добавила она. — Ох уж эти светские условности!
Триш ласково погладила брата по голове и, пританцовывая, вышла в сад.
— Теперь я понимаю, почему ты так нежно относишься к ней. — Пейдж отпила шампанского из узкого хрустального бокала. — Но я не успела пообщаться с твоей мамой.
— Да маму сейчас не поймать, она ведь мозговой центр и одновременно рулевой приема. Давай лучше я покажу тебе дом. Глядишь, и она попадется нам где-нибудь.
Дом родителей Клэя и вправду был достоин неспешной экскурсии. Он был огромный, отделан ценными породами древесины, обставлен старинной мебелью. За резной дверью оказался небольшой кабинет: стены сплошь занимали полки с книгами, посередине перед малахитовым столиком стояло массивное вольтеровское кресло.
— Какая прелесть, Клэй! — Девушке казалось, что она находится внутри сказочной табакерки.
— Прелесть — это ты, — обнял он ее. — Как хорошо, что мы наконец одни.
— А ты хитрец, — засмеялась Пейдж. — Ты ведь хотел не дом мне показать, а просто украсть меня и затащить в укромное местечко.
— А ты к тому же еще и догадлива. — Клэй чуть прикоснулся к ее рту губами.
— Клэй, — близость мужчины заставляла ее трепетать от желания, и она с трудом отступила на шаг, — нехорошо. Мы должны быть внизу.