Любовница авторитета
Шрифт:
Бартеньев не стал пытать судьбу. Косо глянув на Максима, вышел из кабинета.
– Думаю, что похитили, – кивнула Люба, глядя ему вслед. – Ну, не в больницу же они меня везли. Ты же жив, здоров, никто в тебя не стрелял…
– И никакого капитана Зайцева я не знаю. У нас в управлении такого нет.
– А я о чем? – всплеснула руками Люба.
– И кто мог тебя похитить?
– Откуда я знаю!
– А какие догадки? Может, угрожал кто-то?
– Да нет… Может, Карцев?
– Карцев?
Максим в раздумье приложил к подбородку кулак. Похитители
Кто мог знать об этих отношениях? Тот, кто следит за Любой. Тот, кто проходу ей не дает… Кроме Карцева, на ум никто не приходил. Может, он не так уж и прост, этот фрукт, каким кажется. Может, есть у него дружки, которые готовы на любую подлость?.. Максим работал над этим вопросом, знакомых Карцева опрашивал, соседей, но не выявил криминального или близко к тому окружения. С однокашниками отношения у него хорошие, ровные, но не близкие, на прежней работе он вел себя неприметно, сомнительных знакомств не заводил. А новая работа связана с командировками в Сибирь, а кого он там мог нанять, кроме нефтяников? Да и не резон им ехать сюда…
Но вдруг Максим что-то упустил – не доглядел, не домыслил. Может, у брата в знакомых водятся какие-то гопники, не связанные с лукоморской братвой.
– А зачем ему тебя похищать? – спросил Одинцов.
– Ну, не знаю… Может, он меня в подвале закрыть хочет, на цепь посадить. Я тут недавно историю слышала, мужик малолетку похитил, в подвале своего дома закрыл, она ему за двенадцать лет четырех детей родила…
– А где у него подвал? Он же в квартире живет!
– У него дом в деревне есть. От бабушки остался. Там и подвал есть… Насчет цепи я не знаю, – пугливо поежилась Люба.
Максим сел рядом с ней, обнял ее за хрупкие плечи, прижал к себе. Красивая женщина, сексуальная, но, главное, она вызывала в нем потребность быть рыцарем и каменной стеной – заботиться о ней, защищать от бед и невзгод.
– Дом? В деревне?
– Да, хороший дом. Старый, деревянный, но крепкий. Он там ремонт сделал, отопление провел. Хорошо там… – Люба осеклась, виновато глянув на Максима.
Не должен был он знать, как ей было хорошос кем-то.
– И подвал там хороший?
– Не подвал, погреб… Котел там у него, трубы в дом выходят…
– Если котел, значит, тепло… Далеко?
Деревня находилась в сорока километрах от Бочарова, но дорога туда хорошая, без пробок. Максим знал это место.
– Останешься здесь! – сказал он, открывая антресольные створки платяного шкаф. – Здесь белье, подушка, одеяло. Если задержусь, ложись спать. И никуда не выходи!
Люба кивнула, и он отправился к Бартеньеву. Кустарев занимался Прошником, трогать его нежелательно. А старшего лейтенанта Ожогина можно было привлечь к делу только с личного разрешения начальника отдела.
Максим поделился своими соображениями, сказал про дом с погребом.
– Логика простая: если Карцев собирался похитить Любу, то
– Ехать надо! – решительно поднялся со своего места Бартеньев.
– Кустарев занят, мне бы Юру.
Старший лейтенант Ожогин служил в уголовном розыске второй год, но Максим при всем желании не мог назвать его новичком. В армии парень отслужил, принимал участие в боевых действиях, потом три года в ОМОНе был на сержантской должности. Школу милиции окончил, лейтенанта получил, в уголовный розыск напросился. И в рукопашном бою он мастер, и стреляет лучше всех, если не считать Одинцова. Если в разведку, то лучше с ним.
– Ожогин занят.
Бартеньев открыл створки шкафа, ловко снял с себя галстук. Одинцов и глазом не моргнул, как он остался без рубашки. И брюки он снял быстро и ловко, причем повесил их аккуратно, так, чтобы стрелочки не помять… Батник надел, джинсы с оперативной кобурой на поясном ремне. Пистолет достал из сейфа.
– Я готов… Чего смотришь?.. – усмехнулся он.
– Спичку забыл зажечь. Которая сорок пять секунд горит. – Максим и не пытался скрыть своего удивления.
Он дунул на сомкнутые в щепотку пальцы, затушив невидимую спичку. Дескать, сорок пять секунд только-только истекли, а Бартеньев уже переоделся. Не ожидал он от него такого.
– Ты же вроде в армии не служил.
– А то у нас в академии царские палаты были! – торжествующе усмехнулся Паша. – Начальник академии приходил нас одевать. И подтирать… Ну что, идем?
Максим кивнул, поворачиваясь к двери. Еще бы Бартеньева стрелять в академии научили, а то как-то не очень он убедительно пули в «десятку» кладет. Слишком долго целится, а в реальном бою нужно стрелять быстро. В условиях, близких к боевым, он беспощадно мажет… А ситуация такая, что дело может и до стрельбы дойти. Вдруг неудачники сейчас в том самом доме? Что, если у них стволы?..
Было уже темно, когда они подъехали к нужному дому. Типичная подмосковная деревенька со старыми деревянными и немногочисленными кирпичными домами, улица пустынная, фонари светят через два на третий. В окнах дома горел свет. Перед воротами стоял «Ниссан Кашкай» темно-синего цвета. Калитка открыта, во дворе ни души, окна зашторены – что там, в доме, непонятно.
Бартеньев достал пистолет, тихонько передернул затвор, свободной рукой показал на входную дверь и крутнул пальцем в воздухе. Знак подал, но Максим не понял, какой. Может, он и сам ничего не понял.
Максим подошел к двери, приложился к ней ухом. Тишина, не слышно голосов. Дверь открывалась внутрь, это хорошо.
Одинцов осторожно взялся за ручку, попробовал открыть дверь – заперто. Но замок хлипкий, выбить его будет несложно. Даже ногой бить необязательно, достаточно телом на скорости навалиться.
И все-таки он ударил ногой. Дверь с треском открылась, ударив по пустому ведру, которое с грохотом покатилось по полу. Бартеньев рванул на штурм, едва не сбив с ног Максима.
Он первый ворвался в светелку с пистолетом на вытянутых руках.