Любовница бури
Шрифт:
– Что ж, - сказал Шварц, - полагаю, что мы еще с вами увидемся, ведь мы соседи. Рудольф, кстати, я хотел бы сделать вам замечательное предложение, - и девушка снова напряглась, видя, как мужчины встали друг перед другом для рукопожатия, - у моего приятеля прекрасная вилла во Фреджене и он всегда рад гостям. Вы с женой могли бы приехать. Я думаю, Полин пошел бы на пользу свежий воздух. И там мы могли бы заняться психотерапией.
– Как здорово! – с искренним почти детским восторгом воскликнул Рудольф, - благодарю! С радостью. Что скажешь, милая?
Рудольф обернулся к девушке, и улыбка медленно сползла с его лица, когда он заметил смертельную бледность супруги. Поль заторможено кивнула, хотя
– Да… - пролепетала она, - спасибо.
И выскользнув на воздух, прижалась спиной к дереву и закрыла глаза. Даже если это приглашение не подразумевает ловушку, и на вилле не расположилась шайка сбежавших нацистов, оказываться в замкнутом пространстве с Рихардом Шварцем и уж тем более участвовать в фарсе, названном им психотерапией, она хотела меньше всего на свете. Именно сейчас Поль вспомнила о полученной записке, которую, по старой привычке не оставлять нигде следов конспираторских сообщений, прихватила с собой и вытащила ее из сумочки.
«Кузина! Бабушка стала совсем плоха. Советую тебе не откладывать визит, если хочешь застать ее в трезвом рассудке. Сара».
В этот раз Паскаль был удивительно краток, а его обычно аккуратный почерк скакал и растерял всю свою педантичность. Поль без труда догадалась, что он нервничает и беспокоится за нее из-за появления Шварца. И, вероятно, уже придумал план действий по перехвату сразу двух бывших врагов.
Нужно скорее выйти с ним на связь, чтобы узнать новости о поисках Вольфа. А потом отправиться на чертову виллу, чтобы и со Шварцем свести счеты заодно. Нельзя упускать этот шанс, если судьба сама так великодушно подарила девушке возможность освободиться от самого страшного призрака прошлого.
Она и сама не заметила, как стала размышлять в стиле прежней версии себя.
Версии, которую тоже нужно убить. Вместе с монстром.
Париж, 10 июня 1940 г.
Есть такие дни, которые особенно прочно врезаются в память и сохраняются лучше остальных. Воспоминания о них не теряют яркость, а детали отпечатываются на долгие годы. Учитывая, что последние лет десять Поль только и делала, что блуждала по лабиринтам своего прошлого, она возвращалась к этому моменту с особенной частотой и почти ритуальным постоянством.
Десятое июня тысяча девятьсот сорокового года.
В то время Поль и Фалих уже перебрались под крылышко Паскаля. Стоило французу узнать, что его друзья ютятся в тесной каморке без окон на задворках рыбной лавки, он, не принимая возражений, взял у знакомых автомобиль и перетащил все немногочисленные пожитки в свою огромную квартиру. Конечно, квартира в действительности принадлежала его родителям. Но месье Амальрик-старший, получивший травму на войне ненавидел ползать по лестнице, и предпочел перебрался в небольшой домик на юге Франции, а супруга, конечно же, последовала за ним и разбила роскошный розовый сад. Они не раз приглашали сына и его друзей погостить, но из-за войны этим планам не было суждено сбыться.
Поль побывала в том доме спустя много лет, уже после Гюрса, когда родителей француза не было в живых, как, впрочем, и многих из их друзей. Она плохо запомнила этот момент, потому что все время там только и делала, что безостановочно ревела на плече у друга или пыталась утопиться в шипящих волнах Балеарского моря.
Квартира была просторной и шикарной. Она с первого взгляда поразила воображение алжирских сирот, привыкших к довольно тесным и аскетичным жилищам. Благодаря расположению и хитрому решению архитектора, окна выходили сразу на три стороны света, из кухни можно было любоваться
Помимо великолепного вида из окон, удивительным было и само внутреннее убранство жилища — много картин, старинной мебели, работающий камин, который в войну не раз спасал друзей от холодов; шикарная ванна с ножками в виде львиных лап, стоящая у панорамного окна. Ванна была излюбленным местом обитания Кэтрин, и первое время Поль вообще казалось, что девушка русалка или амфибия, учитывая, сколько времени она проводила в воде. Американка удивительным образом умудрялась делать в ванне практически все свои дела — болтала по телефону, читала, курила, слушала радио и музыку, красилась, иногда просто дремала, откинувшись на изящный белоснежный керамический борт и разметав повсюду свои роскошные светлые волосы. Гостей она тоже любила принимать там, ничуть не смущаясь своей наготы, но заставляя краснеть до кончиков ушей ужасно стеснительную Поль. Некоторые прихожие в дом друзья даже разделяли с девушкой ее водные процедуры. А однажды Поль застала там Кэт в обществе Паскаля, после чего долго пряталась в своей комнате и старалась не смотреть молодым людям в глаза. В тот день она узнала об отношениях своих друзей, а заодно немного о том, чем вместе могут заниматься взрослые люди. О чем скромная девушка предпочитала больше не думать.
В тот роковой день, десятого июня, все в квартире были заняты своими обычными делами. Француз стучал клавишами печатной машинки, дымя при этом чрезвычайно вонючей кубинской сигарой и похлебывая золотистый ром. Сюин ковырялась в деталях сломанного радиоприемника, который ей заказали починить. Фалих в очередной раз рисовал пейзаж за окном, а Поль обложилась книгами по медицине так, что из-за толстых фолиантов ее было практически не видно. Кэт ворвалась в квартиру подобно маленькому торнадо.
— Работает? — она выдернула из рук Сюин приемник, но девушка отобрала свою работу и обиженно замотала головой. Кэтрин чертыхнулась, махнула рукой и бросилась в комнату Паскаля
— Паскаль! Включи радио! — крикнула она. Наконец-то все обитатели квартиры оставили дела и потихоньку собрались в гостиной. Кэт вернулась вместе с французом, который торжественно вкатил в комнату большой старый радиоприемник. Трясущимися пальцами американка настроила волну.
— Слушайте! — крикнула она. Из приемника доносились сводки новостей, к несчастью, совсем неутешительных. Никто толком не мог разобраться в том, что означала вся эта разрозненная информация, и молодые люди взволнованно переглядывались. До Поль смутно, как из-под воды донеслась только последняя фраза, потом эхом отдававшаяся в голове весь оставшийся день.
«Париж объявляется открытым городом».
— Что такое открытый город? — переспросила она, когда Кэт выключила приемник, плюхнулась прямо на пол рядом с ним и нервно закурила.
— Ничего хорошего! — воскликнула она, — немцы уже близко, а правительство фактически сдало нас им!
— Боже, — обронила Сюин и взяла Фалиха за руку, — начнется война?
— Война уже идет, дурочка! — продолжала Кэтрин, — но эти уроды будут хозяйничать здесь. Черт, черт… — она дерганным движением откинула волосы с лица и отряхнулась от упавшего с сигареты прямо на платье пепла. Девушка была настолько вне себя, что просто не могла спокойно сидеть на месте. Когда она докурила, она стянула с головы красный вязаный берет и яростно скомкала его в пальцах, словно он был в чем-то виноват.