Любовница Леонарда
Шрифт:
— Тут и посидим, курочка! — толстопуз сделал широкий жест рукой, приглашая девушку войти, а дамочке приказал: — Меня не тревожить, кто бы ни пришел! У нас деловой разговор.
Дамочка хмыкнула и обиженно отвернулась.
Включив в чуланчике свет и вернув шкафчик на место, Кившик шлепнулся на облезлый диван и потянул за собой Архелию:
— Падай!
В этой тесной каморке, кроме дивана, были еще тумбочка, небольшой допотопный холодильник, несколько ящиков со спиртным и пара
— Что будешь пить? — поинтересовался хозяин "Версаля", вальяжно заложив ногу на ногу. — Коньячок?
Девушка отрицательно покачала головой.
— Тогда что: водку, вино, пиво, ликер, настойку? — стал перечислять Кившик, зачем-то загибая свои толстые пальцы, унизанные большими перстнями. — Или предпочитаешь шампусик?
— Ну, шампанского, пожалуй, немного можно! — неуверенно пожала плечами Архелия.
— Сейчас будет! — он поднялся, отодвинул шкаф и, высунув голову наружу, крикнул: — Ластунчик, сделай два кофе и принеси шампусик!
Заказ долго ждать не пришлось. Через минуту в проеме показался поднос с бутылкой, двумя высокими стаканами и двумя чашками.
Толстопуз забрал его, поставил на тумбочку и, вернув шкаф на место, опять уселся на диван. Затем ухватил бутылку и с ухарским видом начал сдирать с нее фольгу.
— Теперь бухти мне, курочка, что тебе нужно! — поинтересовался, скаля зубы.
— Я бы хотела купить у вас помещение бывшего универсама, — произнесла девушка, боязливо взирая на то, как Кившик пытается освободить пробку от проволочных пут.
— А денег-то у тебя хватит? — он откровенно оглядел ее ноги, затянутые в узкие джинсы, — от колен до бедер, потом перевел взгляд на грудь, выпирающую из-под расстегнутой курточки.
— А сколько вы хотите за помещение? — поморщилась Архелия и отсела от него подальше.
— Ну, я подумаю! — неопределенно проговорил толстопуз. — Может, и договоримся, как-нибудь…
Раздался хлопок, в стаканы полилась пенящаяся жидкость.
— Пьем на брудершафт? — на его толстых губах блуждала похотливая ухмылка.
— Я к вам по делу приехала, а вы все шутки шутите! — немного рассердилась девушка. — Скажите, сколько вы хотите за помещение, и все!
— Ишь, какая быстрая! — хохотнул Кившик. — Разве так дела делаются? Надо сначала познакомиться, поговорить по душам, а потом уже и о сделке калякать.
Девушка вздохнула и, пригубив шампанское, поставила стакан на тумбочку. Хозяин шутливо покачал головой:
— Нет, курочка, так не пойдет! Надо выпить до дна. А то получается, что ты гнушаешься моим угощением!
— Да я и не думала вас обижать! — огрызнулась Архелия. — Просто вы налили слишком много.
Но все-таки взяла
Толстопуз, откинувшись на спинку дивана, наблюдал, как она цедит напиток. Потом быстро выпил свой, отер рот тыльной стороной ладони и вдруг обхватил девушку за плечи.
— Опустите! — закричала она, вырываясь.
— Только после того, как поцелую! — он прижал ее к себе и хотел поцеловать в губы. Но Архелия уклонилась и вскочила с дивана.
— Нахал! Что вы себе позволяете? — ее глаза горели гневом.
— Ты чего тут, курица, корчишь из себя недотрогу! — окрысился Кившик, переменившись в лице. — Я не последний человек в районе, со мной следовало бы дружить! Не я к тебе на поклон приехал, а ты ко мне, забыла?
— Клоун несчастный! — бросила девушка и хотела плечом надавить на шкаф, чтобы освободить проход.
Но толстопуз не дал ей этого сделать. Грубо схватил за руку и рывком усадил на диван.
— За оскорбление можно и в глаз схлопотать! — прошипел злобно, занося кулак.
— Да чтоб ты подох, мерзавец! — заорала она и, оттолкнув Кившика, бросилась к шкафу, заслонявшему выход.
В этот миг у нее за спиной раздался жуткий вопль. Архелия резко повернулась к своему обидчику и застыла от изумления. Тот отчаянно дрыгал ногами и махал руками, его глаза, налитые кровью, вылезали из орбит. Скатившись на пол, он захрипел.
— Ага! — злорадно вскричала девушка, соображая, что могло случиться с этим напыщенным идиотом.
А он, как безумный, качался по полу. Его лицо было свекольным, из открытого рта валила пена, а грудь ходила ходуном.
Архелия пнула толстопуза ногой:
— Эй, ты что, действительно вздумал подыхать?
Она еще не окончила фразу, как он вдруг успокоился, обмяк и задышал ровно. Его глаза вернулись на место, лицо начало светлеть.
— Ой, ой! — застонал Кившик и, встав на четвереньки, попытался подняться, но не смог. Тогда он сел и отчаянно затряс головой. — Что со мной было, а?
— Так как насчет помещения? — спокойно спросила девушка. — Вы его продадите или нет?
— Да пошла отсюда, коза драная! — взвизгнул толстопуз, вытирая рукавом куртки пену у рта.
— Продолжаешь грубить? Тогда сдохни! — разъярилась Архелия. — Сдохни!
В ту же секунду его тело дернулось, растянулось на полу и опять забилось в страшных судорогах.
Она стояла и с изумлением смотрела, как он корчится. То, что приступ удушья у толстопуза вызвали именно ее слова, молодая ведьма уже поняла, она только не понимала, как у нее это получилось.
А лицо Кившика между тем уже посинело, из его широко открытого рта вывалился язык, в горле что-то хрипело и булькало.