Любовница Леонарда
Шрифт:
— Тута мы! — рыжая голова бесовки показалась в дверном проеме кухни. — Мы тебя в светелке дожидаемся.
Девушка схватила банку, закрыла крышкой и, немного подержав под струей холодной воды, пошла в гостиную.
Равза сидел на полу возле журнального столика и со смущенным видом лопал недоеденные отбивные и колбасу. Палаксена, опершись на локоть, возлежала чуть поодаль и глядела на своего приятеля с явным неодобрением. На этот раз на ней были ажурные перчатки, уже черные, и фиолетовая майка, заправленная в потертую
— У него, — ведьма указала пальцем на спящего Жадана, — пропала мужская сила. Я хочу ему вернуть ее!
— А зачем тебе это нужно? — настороженно осведомился Равза, держа в одной руке шмат колбасы, а в другой — чашку с остывшим кофе.
— Он мой работник! — стараясь подавить волнение, громко произнесла Архелия. — Если я верну ему радость жизни, то пользы от него получу больше.
— А че, может, и так! — согласилась бесовка, покосившись на Равзу. — Когда у мужика такая беда, разве он о работе думает?
— Зато не думает о бабах! — парировал бес, вытирая пальцы о свои мятые штаны и выискивая взглядом еще что-нибудь съестное на столике. — Хотя, с другой стороны, какое ж настроение у хлопца, коли он к девкам не ходок?
— Вот и мне такие мысли пришли в голову! — проговорила ведьма.
— Ну, так приступай! — бросил Равза, отползая к Палаксене.
Архелия приблизилась к дивану, опустилась на колени, поставила рядом с собой банку и робко потянулась пальцами к поясу Жадана. Расстегнула и, помешкав, стала стягивать со своего заместителя брюки вместе с трусами. Потом, страшно смущаясь, подобрала с пола банку.
— Ничего у тебя, мамзеля, не получится! — подала голос бесовка. — Нужно взять тару поменьше, чтобы молоко было налито почти до краев.
Смущенно взглянув на орган, который нужно было погрузить в банку, девушка поняла, что Палаксена права. Вскочила и побежала на кухню за старой алюминиевой кружечкой. Вернувшись, выплеснула в нее содержимое банки и опять склонилась над Жоркой.
— Не бойся, бери его хозяйство и суй в молоко! — подбодрила Палаксена.
Архелия, стараясь особо не смотреть, кое-как приладила кружку к положенному месту.
— Чего ты смущаешься, барышня! — нетерпеливо рявкнул Равза. — Там, кажись, не от чего смущаться. Действуй смелее!
Поддерживая рукой кружку, чтобы она часом не опрокинулась, ведьма начала медленно читать заговор:
— По земле ходить — на земле блудить! А с живыми жить — похотливым быть! Я речу тебе, князь могуществен, помоги сему негодящему! Сей расслабленный, лон не знающий, увядающий, унывающий просит силы в тя, сока похоти. Чтобы плоть его — тверже дерева, чтобы страсть его — жарче пламени! Надели его ярой страстию и способностью до соития! Яви милости! Блуда жаждущий да сподобится к блудодействию! Всяк самец готов к парованию: дикий лев готов, жеребец готов, вепрь и бык готов… Пусть и сей теперь станет враз готов!
Когда Архелия умолкла
— Ну, все, мы ушедшие! — прошепелявила Палаксена, поднимаясь.
— Да уж, пора нам! — прибавил Равза и, подскочив к столику, мгновенно опорожнил вторую чашку с кофе.
Через секунду бесы растаяли.
Девушка ушла в свою спальню, улеглась на кровать и целый час листала журналы. И только потом решилась разбудить Жадана.
На это ей понадобилось довольно много времени.
Наконец, Жорка открыл глаза.
— Господи, я что, уснул?! — он вскочил с дивана и, взглянув на часы, с досадой хлопнул себя ладонями по бедрам. — Все, к деду Воропаю уже поздно! Они с бабой Симой рано ложатся спать…
— Ну, ничего, завтра к ним зайдешь! — успокоила Архелия. — Зато немного вздремнул.
— Ты уж прости меня, Лия! — развел руками заместитель. — За день набегался, да еще и выпил у тебя…
— Не извиняйся! — засмеялась хозяйка. — Диван ты мне не перележал, так что нечего беспокоиться!
После ухода гостя она отправилась на кухню выпить чаю. Потом выкупалась и уселась перед телевизором. На душе у нее было светло и радостно…
Утром фермерше позвонила Любка Матюк и доложила, что заведующий зерноскладом Грицай только что положил на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию.
Девушка от неожиданности чуть не выронила из рук мобильный телефон.
— С какого числа Микола хочет уволиться? — спросила она упавшим голосом.
— С завтрашнего! — вздохнула Любка. — Сказал, что сегодня готов сдать дела своему приемнику или кому-то из конторы. Я попыталась объяснять, что за один день инвентаризацию зерносклада провести нереально. Но Микола только рукой махнул…
Архелия тут же набрала номер склада.
— Але! Колька, это ты? — закричала она, как только трубку подняли.
— Не-а, не Микола это! — послышался чей-то развязный, явно нетрезвый голос. — В складе он, мешки пересчитывает…
— А кто у телефона? — нетерпеливо поинтересовалась девушка. — Отвечай!
— Я, Сашка Стовба! — испуганно пролепетал невидимый собеседник на том конце провода, видимо, поняв, что говорит с хозяйкой.
— Немедленно позови заведующего! — приказала она.
— Ага! Я сейчас, я мигом!
Несколько минут телефон молчал. Наконец, появился Грицай.
— Слушаю!
— Колька, ты что делаешь?! — напустилась на него Архелия. — Разве можно вести себя так несерьезно?
— Я серьезен, как никогда! — отрезал он. — И сегодня работаю последний день. Завтра уже не выйду!
— Ну, я понимаю, что у тебя сейчас неприятности с Дианкой, — проговорила фермерша, сдерживая раздражение и обиду. — Но причем тут работа?
Парень вздохнул и сухо уведомил: