Любовница Леонарда
Шрифт:
Грицай явно не знал, что делать. Он растерянно шлепал ресницами и переминался с ноги на ногу.
Но его жена быстро пришла в себя:
— Ты видел, как эта гадина била меня? — заорала она, дергая мужа за полу фуфайки. — Видел? Почему не заступился?!
— Но ты ведь сама напала на нее, — проронил парень, отходя от супруги.
Дианка схватилась за голову, согнулась пополам и, вздрагивая всем телом, стала вопить на всю улицу:
— Сволочь! Мерзавец! Чтоб ты подох! — Потом вдруг заговорила приглушенно и с жаром, пропекая ненавидящим взглядом свою соперницу: — Чем она лучше меня?! Чем?! Тем,
Микола не дал ей договорить, схватил за плечи и выпалил в лицо:
— Заткнись сейчас же! Мне без Лии не жить! Я должен быть с ней, а не с тобой!
Рот женщины перекосился, из глаз хлынули слезы. Рыдая, она понеслась к калитке.
Архелия тяжело вздохнула и указала Грицаю кивком на дверь:
— Зайди! Мне нужно тебе кое-что сказать.
Он послушно проскользнул в веранду и стал стаскивать с ног заляпанные грязью резиновые сапоги.
В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Дианка. На заплаканном лице — гримаса отчаяния и решимости, руки сжаты в кулаки.
— Так что, Колька, что? — глотая слезы, стала допытываться она. — Между нами все, да? Все? Я тебе не нужна? Сын тебе не нужен?
Микола опустил голову и тяжко вздохнул. Но голос его прозвучал, на удивление, твердо:
— Я хочу остаться с Лией!
— Так, да? Так? — с болью выговаривала молодка. — Тогда все! К сыну я тебя не подпущу! Сейчас же заберу его и уйду к своим родителям! А завтра, слышишь, завтра с утра поеду в больницу и…
— Уйди, я тебя прошу! — медленно проговорил Грицай, прижимая руку к сердцу. — Очень прошу!
Дианка соскользнула с крыльца, наклонилась, подхватила кусок липкой грязи и швырнула в рычащего Рекса, а затем, едва переставляя ноги, поплелась к калитке.
Архелия смотрела на сгорбившуюся спину уходящей женщины и чувствовала, как гнев и обида покидают сердце, уступая место жалости.
Микола стоял, прислонившись спиной к стене, и о чем-то напряженно думал. Его глаза смотрели в одну точку, а темные, обветренные пальцы нервно теребили пуговицы расстегнутой фуфайки.
Пес, успокоившись, залез в конуру погреться, и, наконец, стало тихо. Только в соседнем дворе озабоченно гоготали гуси, а с улицы доносилось унылое завывание — это крепко поддатый Сан Ваныч брел из магазина в свой опустевший дом.
Девушка плотно закрыла дверь веранды, тронула парня за плечо и тихо спросила:
— Скажи, Колька, что ты от меня хочешь?
Он ответил не сразу. Рассеянно потер ладонью бледный лоб, сунул руки в карманы фуфайки, тут же торопливо вынул, опустил по швам и глухо произнес:
— Я хочу быть рядом с тобой…
— Но ты же вчера говорил, что не променяешь свою жену ни на кого! — сдержанно напомнила Архелия.
— Говорил, — согласился он.
— Выходит, ты врал, Колька? — она коснулась его руки.
— Выходит, врал, — неуверенно повел плечом парень.
Архелия вздохнула и, отступив, широко распахнула дверь в прихожую:
— Ладно, заходи в дом! Быстро позавтракаешь и пойдешь на работу. Бездельники мне тут не нужны! Только,
— Райку?! Шутишь? — не поверил Грицай.
— Да нет! — покачала головой фермерша. — Зачем мне шутить?
Пока Микола перекусывал, она развесила на батарее в прихожей его влажную фуфайку, чтобы хоть немного просохла, а в сапоги сунула стельки, вынув их из отцовых ботинок, пылившихся в кладовке.
Когда парень отправился на склад, девушка позвонила Любке и первым делом поинтересовалась, вышла ли на работу Сысоева.
— Да, она сейчас с Антониной Макаровной на складе, принимает дела, — ответила секретарша.
— Тогда вот что, оформи с сегодняшнего дня Грицая механиком! — попросила Архелия. — Пусть работает вместе со Стовбой и Зинченко.
— А какой у него будет оклад? — живо поинтересовалась Любка.
— Согласно штатному расписанию!
Положив трубку, девушка опустилась на диван перед телевизором. Однако включать его не стала. Сидела, опустив голову, и пыталась успокоиться, совладать со своими эмоциями и мыслями. Сидела долго, но однозначно ответить себе самой на вопрос: стоило ли забирать у Дианки мужа, так и не смогла.
Ближе к обеду почтальонша Марфуша принесла в дом Гурских новость: часа два назад муж Зои Дмитриевны Сергей Сергеевич неожиданно пришел в магазин и застал в подсобке свою супругу с Жаданом в пикантной позе.
— И что было? — похолодела Архелия.
— Ой, Сергей Сергеевич, как с цепи сорвался! — шмыгнула мокрым носом Марфуша, принимая из рук хозяйки рюмку коньяка и чашку горячего чая с липовым медом. — Мало того, что он надавал пощечин и тумаков Зое Дмитриевне, так еще и магазин разгромил! Перебил кучу бутылок с водкой и пивом, перевернул стеллаж с бытовой химией, покромсал стулом полки с конфетами и печеньем, а селедка и колбасы валялись даже на улице! Ты только представь, какой это убыток Тоньке! Она, наверно, напишет заявление в милицию…
— А с Жоркой-то что? Сергей Сергеевич не изувечил его? — взволнованно спросила девушка и плеснула немного коньяка в свою чашку с чаем.
— Жорка убежал! — махнула рукой почтальонша. — Говорят, Сергей Сергеевич схватил с полки сковородку и, было, бросился вдогонку, но куда ему с таким пузом догнать молодого да прыткого мужика!
— Ну, слава Богу, хоть на этот раз Жадан не пострадал! — облегченно вздохнула фермерша,
подсовывая поближе к Марфуше блюдце с кусочками домашнего пирога.
— Ой, что теперь будет? — покачала головой гостья. — Сергея Сергеевича, конечно, милиция не посадит, потому как, сама понимаешь, рука руку моет! Он ведь их всех снабжает дармовыми харчами — мясом, постным маслом, овощами. Да еще и поит регулярно, когда ни проезжай возле конторы агрофирмы — там всегда милицейская машина дежурит… Но, наверно, заплатить Тоньке за товар Сергею Сергеевичу все-таки придется. Тонька она баба суровая, спуску не даст! Если что, то и в область поедет жаловаться. А вот Зое Дмитриевне не позавидуешь! Со школы уже убрали, теперь вылетит из магазина, да еще и муж дома чертей всыплет! И чего она так разгулялась? Раньше ведь была женщина как женщина, ничего такого за ней не замечалось…