Любовница Магната

Кофф Натализа

Стас кивает, разворачивается, уходит.

Вера смотрит другу вслед.

И начинает злиться.

— Что это было? Какого черта ты его прогнал? — возмущается Шустер.

— Ты уже сделала заказ? Что у них здесь можно поесть без риска получить гастрит? — интересуется Пахомов.

— Я задала вопрос!

— Я тоже, — парирует Пахомов.

Вера сидит очень близко к мужчине. Ее бедро прижимается к мужскому бедру. А ведь места за столиком предостаточно. Какого черта этот человек прессует ее сейчас?!

—

Я не понимаю, что происходит, Платон! — уже чуть тише говорит Вера.

— Геннадий Новиков строит дома, которые не соответствуют нормам и требованиям. Строит их быстро, не качественно. Использует самые дешевые, иногда списанные материалы. Как результат, на стройке погибло шесть человек. И еще один труп нашли замурованным в цементе. Им оказался какой-то чиновник. Подозреваю, что он отказался покрывать бизнес Новикова. Мне продолжить рассказ? — говорит Платон.

Вера слушает насмешливый, слегка высокомерный тон собеседника. Вслушивается в каждое слово, пытается понять, к чему именно он клонит.

— Меня не интересует бизнес этой семейки, — усмехается Пахомов, изучая меню, — меня волнует то, насколько своевременно пацаненок вынырнул. Он уже попросил у тебя денег? Предложил вложиться в старт-ап? С ним ты решила вести дела?

— Я сама разберусь в моей жизни, Платон!

— Возможно. Но пока твой отец получает лечение, я буду присматривать за тобой и деньгами твоей семьи, — рубит Пахомов.

— Тоже хочешь присвоить кусок пирога?

Пахомов бросает на Веру тяжелый взгляд. Отодвигает меню в сторону.

— Зачем мне это?

Вера видит, как густая бровь взлетает вверх. Пахомов садится вполоборота, смотрит на Веру.

— Откуда мне знать! — фыркает девушка. — Банкротство. Неудачная сделка. Да мало ли причин!

— Считаешь, что будь у меня финансовые трудности, я бы предпочел не решать их, а жениться на богатой принцессе? — насмешливо говорит Пахомов.

— Мне почем знать!

— А ты согласилась бы? Представь, что трудности у твоего отца. Ты согласилась бы на договорной брак, чтобы вытащить Степана из долговой ямы? — продолжает интересоваться Пахомов.

— У отца проблемы? Ты ведь не просто так интересуешься?

— Все у него в порядке, насколько я знаю, — хмыкает Платон, — можешь быть спокойна. Ближайшие годы твоей свободе ничего не угрожает.

— Несомненно! Когда я соберусь замуж, это будет мой осознанный выбор, — цедит девушка.

— Угу, — усмехается Пахомов, а Вера все еще зла настолько, что ладонь так и чешется двинуть нахалу в челюсть. — Он определенно не падет на Стаса Новикова.

— Да пошел ты! — вскакивает Вера и смотрит на Пахомова сверху вниз. — Ты мне никто! У тебя нет права указывать мне, с кем дружить!

— Прекрати орать, Вера, — вздыхает Платон.

— Прекрати лезть в мою жизнь!

— Даже не начинал!

— Серьезно?

Ты приперся сюда, прогнал Стаса, утром рычал на Сашку. Я же не слепая! И не дура! — все еще кричит Вера.

Пахомов медленно поднимается на ноги. И теперь уже Вере приходится запрокинуть голову, чтобы смотреть в темные, будто почерневшие от недовольства, глаза мужчины.

— Ну, если ты не дура, то…

Вера чувствует жуткое напряжение. Не отступает лишь из упрямства. Однако под пронизывающим взглядом мужчины ей хочется спрятаться.

Пахомов не прикасается к ней, но стоит настолько близко, вплотную, что девушка ощущает его дыхание на своем лице.

— … должна понимать, — продолжает Платон очень тихо, — что я несу ответственность за тебя. И лучше тебе держаться подальше от мутных типов вроде Новикова.

— Иначе что? В угол меня поставишь? — ехидничает Вера. — В доме запрешь? Пристегнешь к кровати наручниками? Я и без того шагу не могу ступить без контроля! Без амбалов твоих!

— Занятные мысли крутятся в твоей голове, девочка, — Вера видит наглую усмешку на волевом лице. — Напомнить, кто в чью спальню вломился?

— Да это шутка была! Ты же не думаешь, что я всерьез заинтересуюсь тобой, Пахомов? — максимально насмешливо парирует Вера.

Она пытается игнорировать полыхающие щеки и то, что Платон нависает над ней. Давит на нее морально и физически. Да что уж! Вере кажется, что он вот-вот припечатает ее к стене.

— Почему нет?

Этот вопрос застигает девушку врасплох. Вера судорожно пытается придумать достойный ответ. Он ведь должен быть. Как должна быть и причина, почему ей не интересен Платон Георгиевич Пахомов.

— Потому что! — резко выдыхает Вера.

— Мда, достойная причина, согласен, — вновь заламывает бровь Платон.

— Ты…

Вера захлебывается от возмущения. Какого черта он говорит с ней в таком насмешливом и снисходительном тоне?!

Шустер действует импульсивно и необдуманно. Эмоции кипят. А здравый смысл благополучно исчезает. Веру задевает то, что она видит во взгляде Пахомова издевку. Он не воспринимает ее взрослой женщиной. Для него она все еще девчонка.

Обида топит разум. Вера вскидывает ладонь.

Мелькает мысль, что не стоит этого делать. Нужно промолчать, а лучше — просто уйти.

Однако Вера обо всем этом думает, спустя секунду. Когда на щеке Платона расплывается алое пятно, а ее собственная ладонь горит огнем от соприкосновения с мужским лицом.

— Живо в машину, Вера! — цедит Пахомов.

Вера видит, как насмешка в глазах мужчины молниеносно превращается в ярость.

— В мою машину! — рявкает Платон и отворачивается от нее.

Вера торопливо подхватывает сумочку. Ноги держат с трудом. Затылок сверлит убийственный взгляд. А внутри — все трепещет от страха.