Любовница Магната

Кофф Натализа

— А мы вот, решили проветриться, — Сашка отвешивает брату шутовской поклон.

— Живо по своим комнатам разбежались! — рявкает Платон еще громче.

— Пф! — прыскает Вера, тыкает в Пахомова пальцем, обращается к Сашке. — Нет, ты слышал? Командир, елки-палки! Нет, бери выше: генерал!

— Верунчик, куда-то тебя понесло, — смеется Саша.

Вера, икнув, смотрит на друга. Ей приходится запрокинуть голову, потому что Саня довольно высокий. Одновременно девушка, потеряв равновесие, хватается рукой

за Сашкино плечо.

— Ты обещал показать мне озеро, — заплетающимся языком напоминает Вера. — Хочу на озеро. Пойдем, а? Надоело слушать этого…

Вера машет рукой в сторону Платона, морщит нос, вновь хихикает.

— Уйми свою подружку, Сань, — цедит Пахомов-старший. — Или это сделаю я.

— Какие мы грозные, — фыркает Вера. — Я тебя не боюсь, понял?

Сашка вовремя успевает перехватить Веру. Она понимает, что ее несет. И комната дико кружится. Да и вообще, Вере катастрофически сильно нужно в уборную. А приходится спорить с этим … козлом!

Вера смеется собственным мыслям. Надо же, какой грозный. Стоит, зыркает глазищами, ноздри раздуваются как у быка.

— Все, достала! — слышит грозный голос Платона.

— Эй, братишка, полегче, — вступается Саня, но Вера замечает, как друг, пошатнувшись, заваливается на ближайший диван.

— Скрылся, млять! — рычит Платон.

Вера почему-то видит комнату вверх тормашками. Все кружится, точно на карусели. Вера перестает чувствовать пол под ногами. В какой-то момент понимает, что цепляется она уже не за Сашку, а за рубашку Пахомова-старшего.

— Поставь меня на место, — требует Вера.

— Заткнись!

— Сам заткнись!

— Вера, не беси меня!

— Эй, я хочу обратно. Где Саня?

— Я в порядке, в порядке, — слышится заплетающийся, почти засыпающий голос.

— Вырубился твой Саня, — цедит Платон.

Вера пытается держать глаза открытыми. Надо же, ее действительно уносит слишком уж стремительно. Не иначе, а у магната Пахомова в кабинете притаился паленый коньяк. Или что там они с Сашкой пили у бассейна? Не важно уже.

— А тебе не тяжело? Возраст, отдышка, прочие стариковские дела, — ехидничает Вера.

— Я тебя сейчас случайно уроню с лестницы, — предупреждает Платон.

— Я упаду, ударюсь головой, умру и каждую ночь буду являться к тебе в облике приведения. Оно тебе надо? — бормочет Вера, вздыхает, голова совсем тяжелая. — Слушай, ты бы поторопился. Пи-пи хочется все больше.

— Млять, Вера, мне было обязательно это знать?

— Как вариант, ты вообще не должен был нам с Сашкой мешать, — жалуется девушка.

— Чтобы вы убились к чертям? Там дождь. Пруд размыло.

— Зануда ты, Пахомов, — кривится Вера и тут же возмущается: — эй, у меня ушиб задницы теперь!

— Переживет твоя задница! — рявкает Платон и хлопает дверью ванной.

Вера, по стеночке, встает

с полу, куда почти бросил ее Платон, добирается до раковины. Смотрит в зеркало на свое отражение.

— Боже, Шустер, ну ты же совсем не умеешь пить, — жалуется Вера самой себе, а дальше все будто в тумане. Главное, Вера знает, что все процедуры перед сном она завершает собственноручно, без посторонней помощи. Кажется, даже умудряется почистить зубы.

***

Итак, подведем итоги. Меньше, чем за сутки своего пребывания в доме, Вера раз десять вывела его из состояния равновесия. Прикончила, ладно, пусть вместе с Саней, но тут важен факт, одну из самых дорогих бутылок марочного вискаря. И, что самое смешное, чистит зубы его, Платона, щеткой. А еще умудряется разрисовать зеркало, использовав целый тюбик зубной пасты.

— Цветочки, твою ж мать, — бормочет Пахомов, глядя на творение Вериных рук. Наутро вся эта мазня намертво прилипнет к зеркалу. Но стирать такую красоту не собирается. Кто намалевал, тот пусть и убирает.

Пахомов выключает свет в ванной комнате. Проходит в спальню. Смотрит на собственную постель.

Соображает, что в таком состоянии Верка даже не понимает, где спит. И можно было бы отнести ее в гостевую комнату. Отвоевать, так сказать, собственные владения обратно.

Угу, там, в гостевой, как раз через стенку комната брата.

Именно эта мысль начинает бесить Платона. Именно по этой причине Пахомов не собирается ничего предпринимать, а ложится на свободную половину кровати.

А что такого? Он ведь у себя в спальне. Потому и спать он будет в своей постели.

***

— Твою ж бабушку…, — выдыхает Вера со стоном и открывает глаза.

Тошнота волнами подкатывает к горлу. Голова раскалывается. И, Вера уверена, что изо рта несет, как из пивного бара.

Девушка садится, спускает ноги на пол. Комната немного кружится, но терпимо.

— Таблетка на тумбочке, — слышит сонный голос.

— Угу, — отвечает Вера, тянется рукой к стакану, полному воды. — Чего? Ты чего здесь делаешь?!

Вера морщится от того, насколько громко и противно звучит ее голос. Тут же стонет, давит ладонями на виски. Да, таблетку нужно выпить немедленно, пока мозги не взорвались.

— Я здесь спал, пока ты орать не начала, — бормочет Платон.

— Господи, разве нет других кроватей в твоем чертовом доме?! — со стоном укоряет Вера.

— Я тебя сюда не звал, — напоминает Пахомов.

— Зануда, — фырчит Вера, растворяет таблетку в воде, выпивает все содержимое стакана.

— И старик, я помню, — усмехается Платон, зевает, переворачивается на спину.

Вера не собирается смотреть на мужчину. То, что она просыпается в его постели — недоразумение. Она ведь не предполагала, что Пахомов будет спать здесь же.