Любовница Магната
Шрифт:
Твою ж мать! Как тесно… Как узко в ней… Как кайфово…
Пахомов ощущает, как под его напором преграда рвется, а Вера вонзает в его плечо острый ряд ровных зубов.
Мужчина замирает. Ни ярости, ни злости в нем больше нет. Вернее. Злость есть. Но исключительно на самого себя.
— Зачем ты? Почему не сказала? — бормочет Платон, упирается на локти, чтобы удержать вес тела.
Вера отворачивает голову от него. Платон видит, как истошно колотится венка на девичьей шее.
Видит крупную
— А ты бы поверил? — шепчет девочка.
Платон сжимает челюсть до хруста. Мозгами он все понимает. Понимает, что у малышки сейчас сложный момент, что попался ей в любовники — полный раздолбан. Но желание обладать ею никуда не исчезает. Наоборот, усиливается.
— Я постараюсь осторожно, — обещает он и медленно отстраняется, а после вновь скользит глубже.
Вера морщится от боли. Платон тянется к ее нежному ротику. А пальцами осторожно касается острых сосков, гладит, скользит ниже.
Вера то ли мычит, то ли стонет. Но перестает зажиматься, даже будто разводит бедра, позволяя ему взять ее глубже.
Он перехватывает ее ладошку, жадно целует, переплетает пальцы и отводит за голову.
Вера распахивает глаза и смотрит на него.
Он тонет в этом взоре. И двигается быстрее. Это ему сейчас охренительно, до звона в яйцах, это он дорвался до женщины, которую отчаянно желает уже несколько лет.
А ей все это малоприятно.
Платон дает себе слово, что наступит день, и Вера тоже будет испытывать наслаждение от их близости. Ведь она кончала от его пальцев.
Вера смотрит на него, а он прижимает к ее лбу своим.
Гладит кончиками пальцев нежные складочки. Давит на клитор, растирает.
Дыхание малышки сбивается. Платон пытается замедлить темп, дат себе время, дождаться Веру.
Но тщетно. В несколько толчков он подводит себя к черте.
Сходит с ума о того, как приглушенно выдыхает малышка. Пытается отвернуться от него. А он меняет угол.
Видит, как глаза малышки широко распахиваются, а ее пальчики врезается в его плечи.
Он изливается в нее, кончает мощно, отдавая всего себя ей.
И жадно целует натертые губы. Ловит языком ее гортанный стон. Чувствует, как тесно сжимаются стеночки ее лона на нем.
Платон падает на малышку. Та возмущенно фырчит, словно кошечка.
— Котенок мой, — бормочет Платон и перекатывается.
— Ты меня всю испачкал! — рвано дышит Вера и пытается отстраниться. — Животное!
— Лежи спокойно, — властно командует Платон и подгребает девочку под свой бок.
Закидывает колено на девичье бедро, фиксирует, рукой обнимает за плечи.
— Мне неудобно, — жалуется Вера.
— Потерпишь, — отвечает Пахомов, и ладонью гладит плоский животик, перемазанный его спермой и следами Вериной девственности.
Убойное зрелище.
Платон
Черт раздери, как же ему хорошо сейчас! И как же сильно хочется продолжения.
— Не трогай меня, пожалуйста, — он слышит звенящий голос Веры. — Никогда меня больше не трогай!
— Прекрати истерику, девочка, — тихо говорит Платон. — Я не сделал ничего против твоей воли.
— Это принуждение, Платон!
— Чушь, — шепчет Пахомов, мелкими короткими поцелуями подбирается к девичьему ушку. — Ты хотела меня не меньше, чем я тебя. Следы твоего оргазма на моих руках, Вера. Ты умная девочка, хватит заниматься самообманом.
Вера молчит. Платон видит, как поджимаются ее губки в недовольстве. Видит на хорошеньком личике борьбу эмоций.
— Хорошо, дальше что? — спрашивает Вера. — Я не буду твоей любовницей. Найди себе другую игрушку.
— Мы уже любовники, малышка, — мягко усмехается Платон. — И я не хочу другу. Мне с головой хватает тебя.
— Придурок, — фырчит Вера.
— Вот об этом мы поговорим завтра. Хватит обзываться. Мы же не в детском саде, — вздыхает Платон.
— Все равно придурок, — огрызается девчонка, а Пахомов в наказание щиплет девичий сосок пальцами.
— Ай! Прекрати! — вскрикивает Вера и пытается выпутаться из объятий.
— Не понимаешь слов, будем применять иные методы, — посмеивается Платон.
— Мне нужно в душ!
— Тебе нужно было ждать меня в другой комнате и в другой постели. Теперь не жалуйся, — возражает Платон и тянет покрывало. — Утром, Вера. Спать хочу зверски.
— Спи! А мне нужно вымыться!
— Не елозь, — вздыхает Платон и вжимается в упругую попу возбужденным членом. — Мне тебя мало. В твоих интересах уснуть побыстрее.
— Угу, чтобы проснуться с твоим писюном в заднице?
— Вера! — Платон не знает, то ли смеяться, то ли грозить наказанием. — Не бойся, маленькая, не трону я твою попку, пока сама не попросишь.
— И не мечтай!
— Спи уже, Вера Степановна!
— Мне жарко. Прекрати прижиматься.
— Сейчас я подумаю, что спать ты не хочешь.
— Ты можешь просто отодвинуться, а?
— Не могу. Кровать узкая. А вот спала бы в другой постели, такой проблемы бы не было, — зевнув, говорит Платон.
— Какой же ты душный, Пахомов!
— А ты вредная, — улыбается Платон.
Ему нравится, что девчонка прекращает попытки отодвинуться. И теперь Платон может спокойно гладить и ласкать шикарное тело своей молодой любовницы.
***
ГЛАВА 8
Вере нужно подумать. Основательно и обо всем.