Любовница не по карману

Данилова Анна

Ее автомобильные поездки участились. Я не возражал против этого. Понимал, что ей нужна какая-то эмоциональная разрядка, какие-то ощущения, которые заменили бы ей секс. Конечно, езда на автомобиле не может с этим сравниться, но определенную дозу удовольствия она получала, безусловно. Да и Алик постоянно говорил мне – даже хорошо, что она не сидит дома, точнее, не валяется на диване с дурацкими любовными романами, не просиживает всю свою жизнь домохозяйкой перед телевизором, а изучает Москву, совершенствуется в вождении, живет нормальной, полноценной жизнью, не деградирует, одним словом.

Тот вечер, когда они хохотали – Зоя и Денис, – долго не выходил у меня из

головы, и я все прокручивал и прокручивал его в своей памяти. Пытался понять, возникло ли между ними нечто большее, нежели обыкновенное вежливое общение хозяйки дома с гостем? И мне все отчетливее казалось, что они стали любовниками. Еще в самом начале нашей совместной жизни с Зоей я полагал, что она счастлива и глаза ее блестят как-то особенно сыто, словно она счастлива как женщина. Но теперь, когда я видел ее, вернувшуюся с очередной прогулки, понимал, что именно сейчас с ней происходит что-то особенное, словно она вернулась с тайного свидания, еще не остыв после объятий любовника. Возможно, выражение ее довольного, счастливого лица напоминало мне Катю в тот момент, когда, прибрав постель, откуда мы только что вылезли, она садилась перед зеркалом и красила губы. Сытая, счастливая, немного пьяная после моих ласк.

В такие минуты я всегда вспоминал рассказы своего друга Дениса о том, как он умеет ублажить женщину, как много разных женских тайн он знает… «Неужели они спелись? – думал я. – Неужели у них роман в самом разгаре, а я, сгибаясь под тяжестью ветвистых рогов, лишь молча наблюдаю за своей женой, не будучи в силах заставить ее признаться в измене?»

Я не знал, как мне поступить. Обратиться за помощью к Алику у меня духу не хватило. Да и стыдно… Нанимать частного детектива, чтобы он вновь проследил за Зоей, я боялся. Боялся, что на этот раз результаты его работы убьют меня, вынудят принять какие-то меры и, что самое ужасное и недопустимое для меня, – они могут привести к тому, что я лишусь Зои. А я этого не хотел и боялся больше всего. Да, конечно, я опять, в который уже раз, проявил малодушие. Но я так боялся ее потерять, что цеплялся за любую возможность не ворошить опасное настоящее – пусть все идет как идет. Возможно, их роман существует лишь в моем воображении. И я сам во всем виноват, поскольку продолжаю судить о Зое по себе. Скорее всего (думал я с веселой истеричностью), она действительно просто катается на машине, развлекается долгими поездками.

– Как ты думаешь, – спросил я все же как-то раз Алика, – куда она так надолго уезжает? И не опасно ли это? Может, за город?

– Машина – это всегда опасно, – пожал плечами Алик. – Думаю, она осваивает Москву. Она время от времени звонит мне, расспрашивает, как быстрее добраться до какой-то улицы, где лучше свернуть… Я точно знаю, что однажды на проспекте Мира она пропустила нужный поворот и проехала чуть ли не несколько километров, запутавшись, не зная, где она находится, после чего совершила самое настоящее преступление – улучила момент, когда встречная полоса была пустой, выехала на нее, куда-то завернула, нырнула в подворотню и скрылась… Словом, счастье, что ее никто не заметил и не остановил…

Этот короткий разговор с Аликом меня успокоил. Но через пару дней я снова позвонил – сначала ей, и услышал ее любимую мелодию, Джанни Ферио. Я никогда в жизни не запомнил бы фамилию этого малоизвестного композитора, если бы Зоя в свое время не рассказала мне, какое сильное впечатление произвела на нее музыка из детского фильма «Таинственный остров» с Омаром Шарифом в роли капитана Немо. Помнится, она нашла эту мелодию в Интернете, потом попросила Алика сделать запись на диске, вместе с великим множеством разных других, любимых ею мелодий, и потом постоянно слушала эту музыку в машине. Вот поэтому, услышав эту странную, словно замутненную морской водой и ее детскими воспоминаниями музыку, служившую фоном для ее нежного голоса, я успокоился. Она была в машине, и это было главным. Мы поговорили ни о

чем, я сказал, что соскучился, она сообщила, что на ужин у нас будет бигос, настоящий польский бигос… Она так мило это сказала, так по-домашнему, что я в который уже раз устыдился своих подозрений. Однако буквально через минуту я позвонил Денису, все же желая убедиться, что они не вместе… Если бы я услышал эту мелодию на фоне голоса Дениса – думаю, умер бы сразу же от разрыва сердца. Поскольку понял бы, что мир слишком жесток для меня и таких испытаний я не вынесу. Степень такого предательства доконала бы меня. И это при том, что я сам, по сути, оказался бы в этот момент ничем не чище этих двух предателей-любовников. Ведь если бы когда-нибудь вскрылась моя связь с Катей, сердце разорвалось бы у бедной Зои…

Как бы то ни было, Денис бодренько отозвался, и никакой страшненькой музычки не было слышно, больше того, Денис сказал мне, что он в Шереметьеве – улетает в Пекин! Уже объявили посадку! И я, словно в подтверждение его слов, услышал какой-то особый шум, гул аэропорта и разносившийся повсюду пространственный голос диктора, зачитывавшего объявления…

Позже было еще множество случаев, когда я хотел проверить Зою: звонил ей, и каждый раз ее что-то спасало, извиняло (хотя я и сам еще не знал тогда, в чем именно) – или та волшебная, «морская», таинственная мелодия, или, к примеру, трубку, как мне кажется, буквально вырывал из ее рук Алик, сидевший в машине, и он кричал, пытаясь заглушить уличный шум и музыку, что мне не следует так часто звонить ей, это ее отвлекает, она еще не научилась управлять машиной одной рукой… Что ж, он и в этом оказывался прав.

Потом однажды вечером, когда мы все втроем сидели за столом, Алик сказал, что нам давно уже пора обзавестись загородным домом. Больше того, он уже присмотрел его. Чудесный дом, стоит прямо в лесу в прекрасном месте, рядом с дачным поселком Академии наук… Он разложил на столе фотографии дома, начал взахлеб расхваливать его и вообще описывать нашу будущую жизнь на природе! Шашлыки, свежий воздух, рыбалка… Мирные выходные, тишина соснового бора, чаепития на открытом воздухе… Цветы, зелень, дорожки, посыпанные гравием.

– Зоя будет разводить розы, вот увидишь, как это будет красиво, здорово… и она не будет так скучать, и на машине не будет так долго ездить… Разобьет маленький садик для души… А, Зоя? Ты как, не против?

Зоя от неожиданности, казалось, онемела. Смотрела широко раскрытыми глазами на Алика и, возможно, уже мысленно покупала розы и высаживала их под окнами нового домика!

– Да, конечно, – наконец пролепетала она, порозовев от смущения.

Это понятно, домик-то стоил целое состояние! Да у меня к тому времени и денег-то таких не было. Вернее, они были, но Алик об этом не знал.

– Зоя, так как? – спросил я ее, чтобы продлить удовольствие видеть ее смущенное и одновременно радостное лицо.

– Прекрасно! Я об этом даже не мечтала… И дом очень красивый… И в лесу… То, что надо. Только тогда тебе надо будет купить охотничье ружье…

– Это еще зачем? Белок стрелять? – не понял я.

– Научишь меня им пользоваться. Я же буду там одна, а вдруг кто-нибудь придет, чужой человек, бандиты, я не знаю…

– Ах, вон ты о чем… Ну, тогда можно присмотреть дом в каком-нибудь более населенном, открытом месте, чтобы все хорошо просматривалось… И чтобы поселок охранялся, вон как у Дениса…

– Нет-нет, в населенном месте нет леса, садов… Мне очень понравился этот дом. Вот только ружье купишь, и все! Так-то я ничего не боюсь.

– Зачем ружье, когда у меня есть пистолет.

– Пистолет? Серьезно?

И тут я с важным видом принес оружие и, предварительно разрядив его, положил на стол.

– Я и не знала, что у тебя есть оружие. – Мне показалось, что Зоя как-то особенно уважительно посмотрела на меня. Словно увидела меня с какой-то мужественной, привлекательной стороны. – И ты умеешь им пользоваться?