Любовница отца. Исступление
Шрифт:
Глава 4
Мужчина садится рядом.
– Тео.
– Тео? – спрашиваю, вскидывая брови.
– Теоман. Но все зовут именно Тео, – поясняет он.
– Красивое имя, – замечаю я. – Неожиданное и редкое.
Вздохнув, я делаю глоток горячего напитка, мысленно напоминая себе, что я должна держаться. Если не ради себя, так хотя бы ради сестры и мамочки. Которым я безусловна нужна. Тем более сейчас.
Мужчина молчит, у меня же перед глазами всплывают картины вчерашнего утра. Когда я, узнав, что поступила
«Я горжусь тобой, доченька», – папины слова тяжестью застревают в груди, в горле образовывается колючий комок. Мне становится душно. Втягиваю воздух носом, стараюсь отогнать подступившие к глазам слезы. Я должна… Я обязана быть сильной.
– Все нормально? – слышится прямо у уха.
Поворачиваюсь, встречаюсь с новым знакомым глазами. Взрослый мужчина. Лет тридцати или, возможно, даже больше. Скольжу по нему быстрым взглядом и понимаю, что он не просто мужчина. А богатый, обеспеченный и очень даже впечатляющий. Интересно, что ему понадобилось рядом со мной? Рядом с растрепанной, с заплаканными глазами девчонкой, которая сейчас выглядит не лучше нищенки.
Или это всего лишь совпадение?
– Все хорошо, – отзываюсь слабым голосом. – Простите, мне нужно идти.
Встать я не успеваю, потому что Максим останавливается рядом с лавочкой, здаровается:
– Доброе утро, – говорит он мне, но взгляд сфокусирован на моем собеседнике. – Как ты, Диан?
– Хорошо, спасибо, – искренне благодарю я. Они с Викой со вчерашнего дня постоянно рядом. Даже не знаю, как я справилась бы без их поддержки.
– Надеюсь, мы еще встретимся, – хриплый шепот вибрацией проходится по всему телу. Я хмурюсь от непонятного мне ощущения. Тем временем мужчина встает и уходит.
– Ты с ним знакома? – спрашивает Макс, как только человек уходит.
– Его зовут Теоман, – пожимаю я плечами, не понимаю, зачем он спрашивает.
– Диан, – вздыхает, присаживаясь рядом. – То, что его зовут Теоманом Байдасаровым, я и так знаю. Откуда ты с ним знакома?
– Только познакомились, Макс. Я вообще без понятия, кто он и вообще откуда взялся. Мне не до этого. Пойду к сестре, – встаю на ноги.
– Он акула бизнеса, Диана. Непростой человек. Соперник моего отца. Лучше держись от таких как можно дальше, договорились?
Я автоматически киваю, не желая обдумывать его слова. Потому что более чем уверена, что больше я того мужчину не увижу. Зачем я акуле бизнеса?
– Подожди, – останавливает меня друг, когда я хочу зайти в здание. – Диан, мелкая… – на секунду прикрывает глаза, глубоко вздыхает. – Нам в морг идти надо, – говорит еле слышно и сразу же берет меня за руку. – Сегодня похороны.
Меня ведет в сторону. Я нервно сглатываю несколько раз. Тяну воротник кофточки вниз, потому что воздуха катастрофически не хватает.
Сегодня похороны… Сегодня я попращаюсь со своим отцом раз и навсегда.
– Нам нужно в соседнее здание, – говорит он еле слышно. – Пойдем?
Я
Боже… Как же несправедлива жизнь…
У входа в здание морга стоят двое мужчин в костюмах. И почему-то пристально смотрят на меня. Один из них подходит к нам и, кажется, спрашивает у Макса, Дианой ли меня зовут. Тот подтверждает.
– Добрый день, Диана. Я – Олег, – представляется мужчина. – Правая рука Константина Ильича. Он оплатил ритуального агента. Вам ничего делать не надо.
Я лишь хлопаю глазами. Столько стресса я никогда не переживала. И сейчас мой мозг затрудняется воспринимать речь окружающих. Я конкретно торможу, поднимаю глаза на Макса. Он тоже немного в шоке.
Кто этот Константин Ильич? Почему я раньше о нем не слышала? Ведь такое имя отец в доме ни разу не упоминал. Иначе я запомнила бы.
– Простите, я не понимаю… – говорю и тут же осекаюсь.
Чего я не понимаю? Да ничего не понимаю. Хоронить мне никого еще не доводилось. А ведь действительно, наверное, это очень сложный и дорогой процесс.
Тут инициативу перехватывает Макс и спрашивает:
– Олег, а почему вы не посоветовались с Дианой?
– Не волнуйтесь, – заверяет нас правая рука Константина Ильича. – Все заказано, оплачено и уже доставлено. Грим, костюм, гроб, крест, венки, цветы, машина, место на кладбище…
От перечисления всего этого у меня голова идет кругом. Я хватаюсь за руку Макса, и он перебивает Олега:
– Спасибо, мы поняли.
– Первый зал прощания, – указывает мужчина.
Прощаемся с папой только мы втроем: я, Макс и присоединившаяся к нам Вика. Я сижу у гроба, роняя слезы на ладони. Хочу прикоснуться к отцу. Он будто просто спит. Но боюсь… Боюсь почувствовать не привычное тепло, а могильный холод.
– Может, надо было сообщить коллегам дяди Вовы? – спрашивает Вика, когда мы забираемся в катафалк, чтобы поехать на кладбище.
– Не могу, – выдыхаю. – Сейчас не до поминок. После похорон я сразу вернусь в больницу.
На кладбище я все же целую отца в лоб, перед тем как двое рабочих закрывают крышку гроба.
Прощай, папочка… Не знаю, как мы без тебя справимся, но я постараюсь не сломаться.
Голова раскалывается, в глазах все еще стоят слезы. Я хочу поехать к сестре, но Вика с Максом буквально силой заставляют задуматься о себе. Мне нужно взять себя в руки, привести в порядок. Выгляжу ужасно. Вся в грязи. Потому что не могла отпустить отца. Но, увы, пришлось.
Оказавшись в квартире, я все еще чувствую запах, принадлежащий родителям. Вика тянет меня в ванную, снимает с меня одежду. Включает воду и сама моет, как маленького ребенка. Мне и это не помогает. Я трясусь от страха. От мысли, что могу потерять маму и сестру. И останусь одна в этом жестоком мире. Чувствую себя пятилетним малышом, у которого отняли все, что ему было дорого. И плачу, хочу их вернуть. Я такая же… Беззащитная, ничего в этой жизни не понимающая, маленькая девочка. Хочу свое!