Любовница отца. Исступление
Шрифт:
Но в то же время я подумал, что мы можем оказаться друг другу полезны. Чем плохо иметь прикормленного журналюгу. Она мне сливает последние новости, которые могут так или иначе касаться моей семьи, я ей плачу за это деньги.
– Слушаю, – ответил я недовольно, потому что с дороги хотелось только в душ и нормальной еды, а не ее подобия, которым кормили в самолете.
– Теоман, здравствуйте, – пропела Елена Ивановна. – Судя по голосу, вы уже в курсе.
– В курсе чего? – спросил, даже остановившись.
Редактор
– Не знаю, как ваша мать все это выдержит…
– Вы издеваетесь? – рявкнул на эту актрису погорелого театра, когда она снова замолчала.
– Простите, – тут же отозвалась Елена Ивановна, – я просто сама еще перевариваю. Ваш отец, – и снова замолкла, а у меня в голове уже проносились мысли одна хуже другой. – Ваш отец и такая молодая девочка. Интересно, она хоть совершеннолетняя? Думаю, многие журналисты исказят факты. Но их видели вместе, они под руку выходили из больницы.
Чертова редакторша продолжал говорить какую-то ересь, но мозг уже анализировал то, что я услышал.
У моего отца есть малолетняя любовница. Главную мысль я уловил. Но не поверил. Возможно, кто-то из конкурентов постарался.
– Снимки мне в мессенджер, – скомандовал, садясь в машину.
– Деньги мне на счет, – парировала в ответ Елена Ивановна. – И да, новость я сдержать не смогу. Не на меня одну работают журналисты.
Фотографии я получил моментально. Действительно, мой отец с какой-то девчонкой. Симпатичная, но это значило, что он с ней спит. Хотя все равно что-то неприятно зашевелилось в груди.
«Что ты творишь, папа, – думал я, когда гнал по пустым улицам домой. – Седина в бороду – бес в ребро?»
В пять утра я вызвонил Олега, правую руку отца, и, пока он спросонья приходил в себя, вытряс из него душу. Да, в больнице отец был. Но к тому же попросил Олега организовать похороны некого Владимира Лазарева и следить за лечением Жанны и Ирины Лазаревых.
Я привык во всем убеждаться лично, вот и поперся в больницу, хотя, когда ехал, понятия не имел, на кой черт мне это сдалось.
И что в итоге?
Открываю глаза, когда в машине становится ощутимее прохладнее, а телефон вибрирует в кармане.
– Еду я, еду, – отвечаю, не здороваясь.
– Ты где полдня ходишь? У меня тут документы на подпись, – едва ли не выговор мне делает мой друг Марк.
– Иногда я забываю, кто на кого работает.
Если бы не срочные дела в офисе, я бы еще постарался узнать что-то об этой Диане и связи с моим отцом. И надо дать задание отделу по связям с общественностью, чтобы припугнули журналистов ответственностью за клевету, если вдруг попробуют очернить отца. Остановить машину под названием СМИ невозможно, но можно притормозить.
Киваю
– У нас должны быть чистые рубашки. Принеси мне. И кофе, двойной, черный, с корицей.
Только я успеваю переодеться и вдохнуть запах свежесваренного кофе, как ко мне в кабинет с кипой бумаг заходит Марк.
– Мне иногда кажется, – говорю, делая глоток напитка, который после больничной бурды кажется нектаром, – что ты, дружище, на меня маячок повесил. Не успеваю приехать в офис, ты появляешься как черт из табакерки.
– У меня экстрасенсорные способности, – серьезно отвечает Марк и кладет передо мной документы.
Вот этим сейчас вообще заниматься не хочется. В голове все крутится эта история с моим отцом и той девчонкой, Дианой.
Чего бы проще, взять и напрямую спросить. Только вот люди лгут. И лгут иногда весьма изощренно, прямо заслушаться можно. Так что до правды придется докапываться самому, пока отец в Праге.
– Тео, ты чего завис, глядя на стену? Стена, конечно, оформлена со вкусом…
– Слушай, – перебиваю я. – Надо бы мне информации кое-какой раздобыть. И не просто факты биографии, где училась, кем работала и в том роде. А все, вплоть до банковских переводов и выездов за границу. Попробуешь?
Кому я еще могу подобное доверить? Знаю, что у Марка есть связи и нужные люди. И на друга можно положиться.
В его глазах мелькает удивление, но вопрос он не озвучивает. Знает, если я ничего сейчас не объяснил, то и клещами не вытянешь. А объясню я все позже.
«Возможно, и объяснять не придется», – усмехаюсь мысленно.
Скоро все появится. И, что хуже всего, появится в сети. А всем известно: что попало в интернет, там навсегда и остается.
После записи моих немногочисленных данных Марк поднимается и пальцем тычет в документы.
– Уже подписываю, – вздыхаю я.
Дверь за другом захлопывается, и я нехотя беру в руки бумаги. Только успеваю просмотреть несколько страниц, как на столе вибрирует мобильный.
– Какие люди, – отвечаю вместо привычного «алло». – Неужели решил ко мне в компанию перейти работать.
– Привет, Тео, – отзывается Эмиль. – А что это ты такой радостный?
– Думал, что ты звонишь сообщить мне приятную новость. Сколько можно работать на этого… – чуть не говорю "идиота", но, помня об их отношениях с Глебом, осекаюсь. – Салтыкова.
– Так ты еще не в курсе, – чертыхается Эмиль. – В сети уже вовсю поливают грязью твоего отца. Пишут, что он связался с девчонкой, которая ему чуть не во внучки годится. И даже фото есть.
– Твою мать! – не сдерживаюсь и, вскочив со стула, начинаю мерить шагами кабинет.