Любовница по контракту
Шрифт:
– Вовсе нет. Я намерен заставить тебя признаться, что ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, – отпарировал он тихо, и она непроизвольно посмотрела на его губы. – Что, если это произойдет прямо сейчас, Зуки?
Его голова была достаточно близко, так что стоило ему лишь немного наклониться, как их губы соприкоснулись бы в нежном, чувственном поцелуе. Зуки увидела, как заблестели его темные глаза, и почувствовала, как раскрываются ее губы, будто раздвигаемые невидимой силой.
Инстинктивно она отпрянула от него. Если он посмеет… пусть
– Но мы не хотим смазать губную помаду, не правда ли? Так что отложим это приятное развлечение на потом. Зато будет к чему стремиться.
– Адское испытание! – зашипела она, как кошка при виде воды.
– Скорее, райское, – заметил он, придав чувственности своему голосу.
Зуки отчаянно пыталась найти подходящие слова для отповеди, но Паскуале внезапно нахмурился и поменял тему разговора:
– Сегодня днем я встречался с твоим братом.
Видимо, ничего хорошего, мрачно подумала Зуки.
– О! – воодушевилась она. – И как он?
– От него несло спиртным. А день только начинался, – возмутился он, все еще хмурясь.
– Разве я сторож своему брату? – сказала она и, желая отвлечь его от неприятной темы, поинтересовалась: – Вы поладили?
– Откровенно говоря, я удивлен, как ему удалось продержаться в бизнесе целых восемь лет! – Паскуале покачал головой, как раздосадованный учитель. – Он совершенно безответственный человек!
– Разве обязательно так оскорблять? – Зуки попыталась защитить брата, хотя в глубине души была согласна с каждым словом Паскуале. – Ведь бизнес – занятие трудное.
– Да уж, но не труднее, чем иметь дело с твоим братом, – кисло усмехнулся Паскуале.
– А тебе бы только щеголять своим знанием английского, – съязвила Зуки. В ярких огнях магазина Хэрродз, мимо которого они проезжали, она заметила, что ее замечание вызвало у него улыбку.
– Больше всего беспокоит то, что ему просто незнакомы основополагающие понятия бизнеса. Он тупо смотрел на меня, когда я говорил ему о поставках, спросе и движении капитала.
– Это потому, что ему не повезло, как некоторым, пройти курс менеджмента в Гарварде! Да будет тебе известно, что Пьер унаследовал компанию после смерти отца, когда ему было всего двадцать.
– Мне это известно, – мягко возразил он. – И он сказал мне, что ваша мать умерла в прошлом году. Я очень сожалею, Зуки, поверь мне.
Зуки повернулась к нему. Все что угодно, подумала она, но только не этот почти нежный голос, в котором ей послышались нормальные, человеческие нотки, а не его обычная при разговоре с ней чувственность. Она поспешно отвернулась и стала смотреть в окно, чтобы он не увидел навернувшиеся на глаза слезы. Ей удалось успокоиться до того, как Паскуале постучал в затемненное стекло, отделявшее салон от шофера.
– Пожалуйста, остановитесь здесь, – попросил Паскуале. – Я хочу проводить мисс Франклин через боковой вход. Ты в порядке? – взглянул он на
Она кивнула, удивившись его заботливому тону.
– Разве ты не хочешь, чтобы мы торжественно появились у главного входа? – с любопытством спросила она, но Паскуале покачал головой.
– У главного входа обычно толпятся фоторепортеры. Ты же знаешь, ситуация иногда выходит из-под контроля, и тебе совсем не обязательно продираться через всю эту толпу. – Вновь ее странно тронула его заботливость, хотя он все тут же испортил, пробормотав: – К тому же момент неожиданности всегда более выигрышен, не так ли?
Однако у нее не было времени ответить, потому что машина остановилась. Паскуале помог ей выйти и, взяв за руку, провел ее в здание через незаметную боковую дверь. Несколько мгновений их ладони соприкасались, и он крепко держал ее за пальцы. Она с трудом удержалась, чтобы не пожать их.
Только когда они поднимались наверх в лифте, она заметила, что Паскуале улыбается.
Что это была за улыбка!
– Тебе все это жутко нравится! – скептически бросила она.
Наступило молчание. Лицо его стало серьезным.
– Больше, чем я думал, крошка. Глупо было рассчитывать на то, что ты сдашься сразу, но во Франции были такие многообещающие моменты…
Она подумала, что ослышалась.
– Многообещающие моменты? – Неужели? – подумала она. Значит, он решил, что она тут же сдастся? – Я еще никогда не встречала подобной самоуверенности и наглости…
– Мне и в голову не приходило, – прервал он ее, глядя бесстыжими глазами на ее губы, – что ты будешь все время сопротивляться, а я – получать удовольствие от борьбы и от предвкушения победы.
Она могла бы протестовать. Она могла бы пролепетать что-нибудь о чести, порядочности и бесстыдных притязаниях таких скотов, как он.
Могла бы.
А он, без сомнения, – самоуверенное животное – стал бы снисходительно улыбаться и кивать, выслушивая ее возражения.
Но после того как зацелует ее до смерти. Зуки содрогнулась. Как это там говорится: не по словам судят, а по делам. Если Паскуале предпримет попытку снова ее обнять, она будет холодна как лед. Она крепко сжала губы на случай, если он попытается ее поцеловать.
Его темные глаза насмешливо улыбались. Когда двери лифта открылись, Зуки увидела, что коридор полон ожидающих ее фоторепортеров. Паскуале взглянул на нее. – Готова?
– Ко всему, – ответила она. Взгляды их схлестнулись, и сердце Зуки сжалось, потому что она услышала звучный женский голос, окликавший Паскуале по имени.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Паскуале, дорогой! Вот ты где! – накинулась на них надменного вида женщина лет тридцати с иссиня-черными гладкими волосами. На ней было шикарное ярко-красное закрытое, как военный френч, платье, так что Зуки в своем облегающем серебристом наряде почувствовала себя, чуть ли не голой.