Любовница. По осколкам чувств

Коэн Даша

— Э-э… ну это она приукрасила чуток, чтобы ты поскорее к нам вернулась.

— Говорила даже, что к ветеринару возили пару раз.

— Ну… Лера, он на стрессе просто переедал, знаешь, такие дела…

— Ах, вот оно что, — и я, прижимая к себе не кота, а целого кабана, не смогла скрыть улыбки.

— Ну, а как ты? — спросила у меня старушка, когда я натискалась с животным, помыла руки и наконец-то села за стол.

— Скучала по вашему борщу, — напоролась на тёплый взгляд прозрачных голубых глаз и выдохнула, — и по

вам тоже.

— Ой, ну ты кушай, кушай, — села она рядом со мной и с умилением смотрела, пока я орудовала ложкой. Правда всё осилить не смогла. Истощённый организм бунтовал принимать пищу больше, чем он привык за последнее время, и требовал оставить его в покое.

— Чаю?

— Не откажусь, — кивнула я, — а я вам там ваши любимые булочки купила.

— Да? Как чудесно, — немного нервно передёрнула плечами старушка и я более внимательнее к ней присмотрелась.

Губы кусает обеспокоенно. Руки заламывает. И слишком часто глядит на часы.

— Ох…

— Что с вами?

— Да всё хорошо, Лерочка, всё прекрасно.

Села на табурет, встала, заметалась по кухне, а потом вздрогнула, когда из прихожей послышалась трель дверного звонка.

— Эта Ангелина! – дрожащими руками пригладила седые волосы старушка.

— Я открою.

— Нет! — воскликнула, а затем добавила чуть тише. — Я сама. А ты пока пей чай, моя хорошая. Он на травках — успокоительный.

— Угу, — кивнула я и проследила за тем, как бабулька покинула помещение. А затем перевела взгляд на Мяуса, который сидел на соседнем стуле и преданно глядел в мои глаза.

Где-то в прихожей открылась дверь. А потом и закрылась. Было слышно, как пришедший разувается и снимает с плеч верхнюю одежду. И наконец-то идёт на кухню.

Я встала на ноги, собираясь тепло приветствовать Ангелину Марковну, а потом и немного пожурить её за то, что обманула меня насчёт кота. Жучка!

Уже даже улыбнулась, ожидая увидеть дорогой сердцу силуэт.

А в следующее мгновение замерла и почувствовала, как где-то внутри меня рванула атомная бомба.

Бам!

И огромный термоядерный гриб поднялся в моей душе, снося взрывной волной всё хорошее, что я отстроила за прошедшее время.

А теперь ОН снова пришёл и всё уничтожил.

И кто ему в этом помог? Неужели этот негодяй и старушкам мозги промыл? И не стыдно же?

— Привет, Лера, — хриплый голос Шахова рвёт мои барабанные перепонки и насилует сознание.

Я не хочу его слушать. И не буду!

Глава 65 – Ты со мной?

Лера

— Дай угадаю. Поговорить приехал?

Внутри у меня всё рыдает, но я сдерживаю эти невидимые слёзы и не даю им вырваться наружу. Сейчас я должна быть сильной. Обязана! И этот страшный человек, перекрутивший меня через мясорубку никогда больше не увидит, какую власть имеет над моими чувствами.

И мной.

— Да, —

он делает шаг ко мне, а я поспешно отступаю, вжимаясь поясницей в подоконник.

— Можешь даже не начинать, — я чувствую, что лёгкие работают на износ, а рецепторы насторожились в ожидании дозы персонального наркотика.

Если он подойдёт ближе, и я им обдолбаюсь, то мне точно крышка.

— Хватит яда. Тебе этот разговор нужен не меньше, чем мне, — его голос звучит чересчур вкрадчиво. Укачивает. Пытается усыпить мою бдительность, вот только и я уже тёртый калач.

— Ха-ха.

— Лер, — протягивает мне руку, но я лишь равнодушно и неподвижно полирую его скучающим взглядом, давая понять, чтобы он разворачивался и газовал в сторону своей расчудесной, беременной жены.

Здесь больше ловить нечего.

— Данил, я эти твои старые песни о главном уже слышала, и они меня ни разу не вставили, — я показательно закатила глаза и издевательски начала цедить, стараясь причинить ему столько же боли, что когда-то испытала и я, — ах, Лера, это не жизнь, а существование. Забыть тебя я не в силах. Жена мне не жена. Вернись, я всё прощу. Чушь несусветная!

— Тебе кажется это смешным? — его тон ровный, будто бы я не сказала ничего оскорбительного. Так – светская беседа ни о чем.

А может ему и правда на всё насрать, и он просто катится, словно Колобок, по касательной, а там уж будь что будет?

— А тебе? — хмыкаю и все же немного пасую, складывая руки на груди в защитном жесте.

— К чему сейчас это показная жестокость, Лера? Ведь ты никогда такой не была, — и совершенно неожиданно Шахов обдаёт меня с ног до головы настолько горячим, пылким взглядом, что моё дыхание застревает в горле. Там же вместе с ним бездыханно поскуливая, трепыхается и глупое сердце.

Рвётся к нему, ненормальное.

Перештопанное вдоль и поперёк, переклеенное, собранное по запчастям — оно по-идиотски торопится на очередное самоубийство.

Боже…

— А теперь стала, — трясу головой, пытаясь сбросить с себя его чары, — у меня был хороший учитель, знаешь ли. Лучший. Так что, сочти за комплимент и убирайся отсюда.

Шахов будто бы не слышит меня, а только ещё больше сокращает расстояние между нами. И всё смотрит на меня так…

Будто бы я всё, что он хочет видеть в своей грешной жизни. Какая жестокая иллюзия.

За что?

— Не подходи! — выставляю перед собой руку, но Данил лишь криво улыбается уголком чувственных губ, и я только сейчас позволяю себе разглядеть его.

— А то что?

Он действительно похудел. Под глазами тени. Во взгляде какая-то тотальная обречённость, замешенная на безграничном упрямстве. В этом весь Данил — танк.

Но я больше не хочу быть его мишенью. Осознанно и прописью — нет!

— Хватит!

— Лера, я пришёл к тебе. Видишь?

— Да уж, нарисовался — не сотрёшь.