Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране)
Шрифт:
Шерри с Джасинтой были слишком испуганы, чтобы пошевельнуться или заговорить.
Внезапно от группы всадников отделился один индеец и поскакал к ним на такой огромной скорости, что им показалось, будто он буквально летит по воздуху.
Женщины тут же скорчились на полу экипажа, спрятав лица в коленях и натянув юбки на головы. Они в отчаянии вцепились друг в друга, чтобы хоть как-то успокоиться, но, когда экипаж внезапно остановился, остались сидеть неподвижно, с подолами на головах.
Он засмеялся.
Тут же они высунули головы из-под юбок и посмотрели
— Ну и парочка! Испуганные букашки! Ну что еще с вами стряслось?
Женщины пристально смотрели на него, по-прежнему держа друг друга за руки. Потом вновь переглянулись, словно стараясь утихомирить кипящий в них гнев, и снова перевели взгляд на него, гордо выпрямились, подняли подбородки и брови, несмотря на то что их лица все еще были смертельно бледны, а сами они не переставали дрожать от потрясения и пережитого страха.
Пока Шерри с Джасинтой ожидали, что будет дальше, «черноногие» подскакали к ним и начали кружить вокруг экипажа. Они держались на лошадях поразительно легко и свободно, ежесекундно кто-нибудь из них демонстрировал сложнейший номер на своей лошади, при этом индейцы обменивались улыбками и что-то говорили друг другу. Кроме того, всадники отчаянно жестикулировали, смеялись и, казалось, пребывали в самом прекрасном расположении духа. Наверное, они наслаждались мыслью о том, что довели до потрясения двух совершенно беззащитных белых женщин, поскольку то и дело бросали на них взгляды, глуповато посмеиваясь.
Он сидел верхом напротив них, положив руки на луку своего красивого кожаного седла с вычурными серебряными украшениями, какие часто встречаются у испанцев в Калифорнии. Его гигантская грудь вздымалась, словно кузнечные мехи; коричневая кожа сверкала от пота. Он олицетворял собой непреодолимое искушение, был беспредельно, неукротимо чувственен. И когда смотрел на женщин, взгляд его был пронзительным и тяжелым, а улыбка — снисходительной и презрительной.
— Вижу, вы тоже упрямы, — проговорил он.
Шерри отпустила руку Джасинты и быстро поднялась на ноги. Сейчас, стоя на полу экипажа, она возвышалась над ним, сидящим на коне, и смерила его царственным взором.
— Да, мы упрямы, — сказала, вернее, объявила она, и Джасинта испытала чувство невольного восхищения. Это восхищение приятной волной пробежало по всему телу. — Мы упрямы, и мы преданы друг другу. Ты поймешь, что мы не похожи на остальных Мы поняли, что должны довериться друг другу, поскольку здесь нам больше не на кого положиться. И ты ничего не сможешь сделать, чтобы помешать нам! — Шерри проговорила последние слова тоном решительным и не терпящим никаких возражений. — Тебе не удастся изменить наше решение! — добавила
Тем не менее он продолжал с улыбкой рассматривать Шерри, и непонятно было, слушал ли ее или нет. Его взгляд медленно блуждал по ее телу с дерзостью и самоуверенностью, присущим всем завоевателям, разглядывающим своих пленников. Когда Шерри завершила свою речь, его губы презрительно искривились. На лице появилось угрюмое, мрачное выражение, словно в эти минуты он изобретал против них какой-то жестокий и изощренный план.
И тут Джасинта тоже вскочила на ноги и громко обратилась к нему:
— Почему вы не оставите нас? — Она сама удивилась своим словам и вначале почувствовала страх и нерешительность, но мало-помалу они сменились гордостью, что она не оставила Шерри одну бороться с ним. — Мы были бы счастливы, если бы вы оставили нас в покое!
На это он лишь презрительно усмехнулся, потом поднял своего жеребца на дыбы, сидя на нем совершенно прямо, поднял руку и, сделав ею округлый жест, что-то пронзительно прокричал на языке «черноногих». Те мгновенно умчались куда-то на огромной скорости. Он исчез вместе с ними.
Его исчезновение было настолько внезапным, что Шерри с Джасинтой некоторое время стояли как вкопанные, смотря ему вслед. Затем повернулись друг к другу в полном замешательстве, словно не до конца понимая, что же все-таки произошло на самом деле, и так простояли еще несколько минут до тех пор, пока на их лицах не появились улыбки. Бросившись наконец друг другу в объятия, они еще долго стояли так и смеялись.
— Мы победили! — воскликнула Шерри, словно восторженная маленькая девочка.
— Мы победили! Победили! — громко кричали они во весь голос.
Потом женщины опять уселись в экипаж.
— Вот видишь, как все оказалось просто? — сказала Шерри. — Нам нечего бояться его, логичнее бояться самих себя. Да, только себя. Он не станет ничего делать с нами, если мы сами не разрешим ему этого. Гм, странно… — добавила она задумчиво. — Я всегда смутно чувствовала и осознавала нечто подобное и все же окончательно пришла к такому выводу только сейчас.
— Как хорошо нам теперь, после всего этого! — громко заявила Джасинта, и лица обеих женщин просияли от беспредельной радости и ликования.
Шерри наклонилась немного вперед и заговорила с возницей, который все время сидел, ссутулившись, совершенно равнодушный ко всему: к тем, кто ехал в его экипаже, к появлению хозяина вместе с индейцами, к разговору, который вели женщины между собой… Казалось, он целиком погрузился в свой собственный мир и так и застыл в нем навеки.
— Куда они отправились? — спросила его Шерри.
— На встречу.
— На какую встречу?
— О которой они договорились много лет назад, — объяснил возница. — Это было еще до вашей смерти. Он разрешил эту встречу, чтобы, как говорится, тряхнуть стариной. Индейцы, конечно, еще не умерли, а только проходят через это место, чтобы сразу отправиться в ад, — произнеся последние слова, возница самодовольно усмехнулся, желая привлечь внимание женщин к своему, по его мысли, весьма остроумному замечанию.