Любовники
Шрифт:
Телефон кладу в карман брюк. Мое такси в ожидании более пяти минут. Да по хрен. Слежу, пока машина Таи не скрылась за поворотом. Только потом подхожу к своему такси.
Ворчание таксиста слушаю вполуха. Ненужный треп, только мухой зудит, мешает.
Весь путь перебираю картинки прошлой ночи. Откинулся на подголовник и прикрыл глаза. При вдохе – ее запах. Я, кажется, ощущаю его здесь, на заднем сиденье машины. Должно ведь пахнуть бензином, кожей и кофейной вонючкой, у зеркала заднего вида. А вот и нет…
В
– Мы на месте, – голос водителя вытаскивает из прошлого. Злюсь.
– Спасибо, – выталкиваю слово и резко выхожу из машины.
Телефон выпадает из переднего кармана на асфальт и выключается. Да, за сутки слишком много сильных ударов у него было.
– Блядь! – вырывается громко.
Глава 8. Тая
Таксист останавливает у высокой многоэтажки перед шлагбаумом. Дальше не проехать. Мне, в общем-то, и не надо.
– Спасибо, – благодарю. Милый дядечка. Ни слова не проронил в пути.
Выхожу и спешным шагом иду к подъезду. Помню, когда Игорь первый раз привез меня к себе. Я, которая всю жизнь прожила в старой хрущевке, смотрела на все разинув рот. Дикая была. Игорь смотрел на меня и смеялся про себя. Мне сейчас так кажется. Потом одел, обул, как ему нравилось. Сделал своей послушной игрушкой, которую не стыдно представить друзьям. Художница – звучит очень высокопарно, под стать его обществу.
Открываю подъезд и взглядом упираюсь в крупную фигуру охранника. Всегда наводили немой ужас на меня. До сих пор в голове не могу уложить, что я такой же житель этого дома, как и все здесь.
Поправочка. БЫЛА жителем этого дома.
Пока не вызвала лифт, быстро строчу сообщение своей знакомой. Мы не тесно дружим, но довольно тепло. И с праздниками всегда поздравляли друг друга. Созваниваемся редко, но никогда не было натянутости в нашем общении.
«Вера, я могу пару ночей провести у тебя?» – пишу и сразу отправляю.
На кнопку лифта жму остервенело. Начинает накатывать дрожь. Морозное дыхание проходится по открытым участкам тела и стягивает.
Я никогда Игоря не боялась, но после вчерашнего разговора я поняла, что совсем его не знаю. Следовательно, и не знаю, что теперь от него ожидать. Неуютно. Я свертываюсь до размера апельсиновой косточки.
«Игорь?» – спрашивает.
Он ей никогда не нравился. Меня возмутило, как тогда Вера отзывалась о нем. Казалось, что она переходит границы, ведь ее мнение мне было неинтересно. А сейчас… дура ты была, Тая.
«Да».
Щеки заливает краской, и она стекает по шее и зоне декольте. Печет в этих места сильно.
«Конечно, приезжай, Тая».
Делаю глубокий вдох. Створки лифта как раз разъехались, когда телефон вырубился у меня в руке. Вовремя, надо сказать.
–
В зеркале не узнаю свое отражение. Глаза еще горят неестественным блеском. Их цвет кажется глубже… порочнее. Шея исполосовала мелкими бороздками – последствие трения его щетины. Мне приятны были эти царапины.
Уголки губ подрагивают в подобие улыбки. Вчера казалось в какой-то момент, что совершаю ошибку. Но ровно до той секунды, пока мы не поцеловались. Туман стелился в голове, а тело предательски отзывалось на его умелые касания и ласку.
Он же позвонит? Сердце пронзает спицей при мысли о его звонке.
В замочную скважину попадаю не с первого раза, связка ключей даже падала дважды. Не чувствую пальцев, как и рук в целом. Парализовало от волнения.
– Явилась, – голос заставляет вытянуться по струнке и замереть. Во рту пересохло, даже горло першит.
– Привет, – мямлю.
Соберись, Тая!
– Где шлялась всю ночь?
Понимаю, что он пьян. Это пугает еще больше. Пьяные мужчины вообще вселяют мне страх. Меня опоясывает сдавленное чувство паники. Да я в таком состоянии я вижу его впервые.
– Тебя беспокоит это только сейчас?
– Ты где, блядь, шлялась? – повышает голос. Заставляет вжать голову в плечи и зажмурить глаза.
Он ухватывает взглядом чуть опухшие яркие губы, шею со следами щетины. Опускаю взгляд. Игорь не дурак. Все понял. От этого становится еще страшнее.
Стараюсь дышать. Воздух спертый и тугой, вдох – и легкие киснут. Чувствую себя как в клетке, угол ищу, где бы скрыться. Но знаю – занятие бесполезное.
– Гуляла, – шепчу тихо, не разобрать.
Он двигается на меня крупными шагами, пятками вдавливается в пол, а слышу это как удар молотка о шляпку гвоздя. И больно, будто этот гвоздь в позвоночник вбивают.
– Одна? – странно ухмыляется, бросаю снова ядовитый взгляд на мои губы. Закусываю их из-за искрящихся как провода нервов.
Хочется крикнуть, что нет. Я встретила другого. И ночь с ним провела. И кончала пару раз. Мне так понравилось, что до сих пор тело горит, а на коже его запах как родной воспринимается.
А я молчу. Это же будет провокацией.
– Конечно одна! – бью взглядом по его глазам.
Не увожу их в сторону и принимаю удар. Только стук сердца в голове отдается разрастающимися ударами. Разрывает и глушит. Но сознаваться не собираюсь.
– Пришла зачем?
До меня долетает его слюна. Оседает на щеке. Смахиваю эти капли и недовольно морщусь. Мне противно и чувствую я себя униженной. Так может сделать только Игорь. Одним взглядом, одним словом, одним движением – и ты придавлена его фантомным ботинком.
– Вещи собрать, – разуваюсь и спешно достаю спортивную сумку.